Екатерина Полухина - Ива не ломается на ветру

Она же живой человек. Да и не виновата она ни в чём, то, что им взбрело в пьяные их головы, сотворить такое с ней. Они загубили всю её жизнь, как семейную, так и всю в целом. А, получалось, что она же, ещё и виновата. Стала, как бы прокажённой.

Да и ведь, годы промчатся, не увидишь, как и вернутся сами изверги те, что изувечили её. Как физически, так и морально. А вдруг начнётся всё по – новой? Вернутся – то они, поди, не с курортов, или поездки по комсомольской путёвке. Урками станут они настоящими. А от таких что ждать? Только гадости.

После этого насилия врачи вынесли страшный вердикт ей самой. Больше матерью она не сможет стать никогда. Уйду из жизни, и всё прекратится, – думала Маруся. А дочь, подрастёт, поймёт, что другого выбора у меня не было. Вот дождусь, как отелится «Рябка» и покончу с собой. Жалко очень корову. Лучшая она у неё в группе. А телится очень тяжело. Без Марусиной помощи, погибнет она.

Варька была ещё подростком, но девочка смышлёная и сметливая. А тут, видно и бабка с дедом подсказывали, ну, чтобы она не оставляла мать одну. Ведь они понимали, как трудно той сопротивляться этим извергам, в образе людей. Как, только Маруся на порог дома, Варька тут, как тут от деда с бабой прибежит и стелется подолом за мамкой. Везде и всюду за ней хвостиком ходит.

И ночью даже, спит с ней. И сон у неё, не как у детей всех, крепкий, а чуткий. Словно она прожила большую часть своей жизни. Слышит дочь и, как мать плачет в подушку, и как просит бога прекратить её мучения. Но помочь, в силу своего малого возраста не может.

Маруся вскочит ночью, проведать бы «Рябку», не началось ли, Варька с ней бежит вприпрыжку. И куда сон делся её. Две недели Маруся носила страшные мысли в голове. Но, вот и любимица её отелилась. Теперь можно исполнить задуманное. Она не боялась умереть. Что тут страшного. Главное закончатся все её муки. Самое страшное жить так, как живёт сейчас она.

Загадав, якобы ей нужно попросить у свекрови ткани на платье для Варьки, она отослала дочку, к ней. За этой самой тканью. Да ты не торопись девочка моя, погостюй у стариков. Можешь, даже поночевать у них, – сказала она дочке. Соскучились, поди, по тебе дедушка с бабушкой. Раньше ты пропадала у них, а теперь, всё дома, да дома. Пойди, пойди родная. Уж обрадуются они тебе.

Поцеловала дочку. Погладила по волосикам, по щёчке и отпустила. Попрощалась, значит. Проводила её, а сама, наревевшись вволю, стала неспеша готовиться. День летом длиннющий, да ещё, если ты встаёшь ни свет, ни заря. А завтра вставать уже и не надо. Спи вечным сном. Там и отоспишься.

Прибралась в доме, управила хозяйство. Истопила баньку, намылась. Хоть и страшной смертью готовилась она умереть, но негоже идти в мир иной грязной, – решила она.

А у Варьки неспокойно на душе, погостевала, да и домой засобиралась. Баба к ней с расспросами. Не обидели ли они её чем, с дедом – то? Ты же говорила, заночуешь у нас, а теперь домой. Да и материю я ещё не искала. Договорились ведь мы с тобой, внученька на завтра.

Но девочка была неумолима. Пойду домой и всё тут. Ну, что же, слово любимой внучки для них закон. Хоть и ещё не поздно, (да вдруг собаки), проводил дед её почти до дома, да и проследил, как она вприпрыжку добежала до калитки. И повернул назад спокойно.

Варька толкнулась в дверь, заперто. Подлезла под ворота. В доме никого нет. Прибрано всё. Она во двор. Сделала руки ковшиком, смотрит она в окно бани, а мать стоит на табурете и прилаживает верёвку к потолку. Поняла всё Варька, зачем её мать из дома спровадила, да ещё и с ночёвкой.

Выбив лопатой оконную раму, она кубарем скатилась в баню. Обняв мать за ноги, она залилась слезами, упрекая ту, что она хотела оставить её одну на этом свете. Мамочка, миленькая, родненькая, голубка моя. Ты, что же забыла? Я же скоро вырасту. Я буду тебя оберегать от всего и всех. Я помогу тебе забыть все эти твои проблемы, ты только не уходи от меня, – голосила Варька. Ну, как же ты могла о таком, даже подумать? Я отомщу всем, кто тебя обидел в этой жизни, глядя на мать, как клятву произнесла она.

И Маруся, как будто очнулась от какого – то страшного наваждения. Она вдруг страшно испугалась того, что задумала и, обняв свою девочку, прямо выскочила из бани. Больше ей никогда не приходили на ум такие мысли. Да, она ведь мать в первую очередь и, должна думать о дочке. А потом уж о своей поруганной жизни. Затмение разума ушло навсегда. Она, как будто умерла и родилась заново. С другими мыслями, чувствами. Чтобы жить и любить.