Джейн Гук - Ничто – наше имя. Сборник рассказов

Палящее солнце острыми клинками пронизывало толстые одежды, впиваясь своим жаром в плоть путников и опаляя их светлые чаяния добраться живыми. Но путь продолжался, покуда были живы люди, их надежды и верблюды.

На своих черных крыльях ночь приносила ходокам настоящий холод, а днем безудержная буря клокотала и носилась над пустыней, клубясь и заволакивая небо своими устрашающими причудливыми формами из песка и пыли, что пугало и дезориентировало любого, доводя его до полного исступления, при котором он уже не понимал, где небо, а где земля. Теряясь в водовороте желтого, оранжевого и охристо-красного песков, сознание путников поддавалось напору иллюзии, созданной пустынным Дьяволом, и страх от того, что их занесло в недра неведомых темных фантасмагорических миров, поглощало все существо.

Свирепо накрывая колким песком несчастных туристов, терзая мирно спящие дюны, которые принимались издавать заунывные звуки, напоминавших призывный клич злых духов, манящих и зазывающих в свою мрачную преисподнюю, пустынный демон ветра заставлял содрогаться каждого от ужаса. Словно острыми иголками сирокко жалил и обдирал кожу на лице и руках, а ночной морозный воздух ознобом не давал расслабиться и полноценно передохнуть. И только звезды, скрываемые жуткой мглой от путешественников, равнодушно наблюдали за ними и в похоронном молчании блистали на мрачном небосклоне.

Едва усмирялась, кажущаяся поначалу, неуемная песчаная буря, небо озарялось нежно белым светом обманчивого солнца, которое снова и снова принималось терзать своим жаром все и вся, подчиняя своей безграничной власти любой живой организм, склоняя его перед собой в почтении.

Одержимые важностью своей миссии, странники продолжали нелегкий путь. На затылок давило адское пекло, в горле саднило после жесточайшей бури, от которой они заходились кашлем. Вдобавок ко всему запасы воды резко пошли на убыль и появилась необходимость крайней экономии живительной влаги. Силы товарищей заметно ослабевали, а верблюды равнодушно все шли к горизонту, плавно скользя вдоль персиковых барханов.

Наконец, издали показалась одинокая акация. Долгожданный вид дерева обрадовал караван, а радость придала странникам силы. В ее благодатной тени они отдохнули и наполнили в колодце свои фляги. Жизнь продолжалась. Собрав спасительные семена растения и бережно завернув их во влажные тряпицы, товарищи уложили сокровище юдоли в берестяной коробочек и отправились дальше. Оставалось пересечь 560 километров, и они окажутся в Агадесе африканском городе неведомой и далекой страны Нигер.

По дороге они уже нашли требуемый цветок иерихонской розы, а потому миссия подходила к концу, и все друзья безмерно торопились домой, где их ждали, как прославленных спасителей.

Еще одна ночь на их пути, которую они проведут уже не в открытой пустыне, а в Каваре – оазисе Нигера, после чего, достигнув городской черты Агадеса, товарищи сядут в самолет, поднимутся над властительной и надменной Сахарой и с облегчением помашут ей рукой на прощание. До сих пор трудности, хотя и встречались им в пустыне, все же были преодолимы и теперь странники почти расслабились, до того цель была им близка.

Об одном жалели они, что пройденный путь был лишь его половиной, ведь леденящий душу ужас, ожидающий товарищей за пределами Африки, был гораздо мощнее и страшнее устрашающей пустыни. Мыслью о последней ночи, что означало для них всего 6 часов, проведенных до рассвета, тешились путники, минуя песчаные складки вельветовых дюн и плавно ступая на каменисто-песчаную землю Агадеса. Смутно из-за стоящего в атмосфере раскаленного воздуха вдалеке проглядывались очертания долгожданного оазиса, и каждый боялся, что это могло оказаться лишь одним из призрачных видений пустыни, ее знаменитым миражем.

Живы были ли еще их дети, отцы которых вели смертельный бой со стихией в такой дали от родного дома, они не знали, но всей душой верили, что так оно и было и какими замыслами бы себя не тешила лихая Сахара, она услышит их горькие мольбы, смилостивится над отважными странниками и отпустит их из своего жуткого плена невредимыми.

Жара испепеляла, ноги заплетались и каждый шаг уже давался с трудом, но морально бороться с тяготами песчаного океана было уже легче, ведь заветный оазис должен был вот-вот принять их с распростертыми объятиями в свои благолепные ландшафты.

Неожиданно все вокруг стихло и примолкли даже верблюды с их тяжелым дыханием. Невесомая жуткая тишь надвинулась на караван, словно полумрачная тень под лунным сиянием, звучный и пугающий вой ветров стих и замолкло все вокруг, словно кто-то заткнул пасть ненасытной песчаной стерве. И лучше бы для путников завывали ветра, и буря ярилась и негодовала, срывая чалму с головы, и дико хлестала каждого живого колкой россыпью песков, чем эта стоящая в воздухе звонкая студящая жилы тишина. Туареги знали, что стояло за этой почти космической и завораживающей своей зловещей тайной тишью – Сахара выжидала, как выжидал саблезубый хищник перед атакой на беззащитного дитя природы. И лишь бубенцы на разноцветных сбруях горбатых животных возвращали людей из космических грез обратно в жадные тиски песков. Но вдруг загадочную тишину, которую путники слышали впервые за все время своего пребывания в этой сухой адской земле, нарушили необыкновенно чарующие звуки, лившиеся отовсюду. По настороженным и обезумевшим взглядам матерых проводников, троим туристам стало ясно, что подобные жуткие песни песков несли с собой настоящую погибель. Злые духи, раздосадованные вторжением незваных гостей, кликали беду, призывая смерть обрушиться страшной войной на чужаков. Верблюды, чувствуя, как надвигалось страшное, легли на песок и как можно плотнее прижались к земле, смиренно ожидая беду.