Джейн Гук - Ничто – наше имя. Сборник рассказов

– Ничто не вечно под Луной, – произнес старик себе под нос, оживляя в памяти красивую поляну с незабудками цвета небес, и поплелся дальше по своим делам.

– Отец, разреши я отправлю свой прекрасный парусник по мирской реке, – обратился маленький карапуз с золотыми кудрями к Богу отцу. – Пусть он рассекает бушующие воды и борется с ветрами и шквалами, покоряет морские стихии в поисках земных сокровищ и прекрасных дев.

– А кого ты поставишь у штурвала, сын? – поинтересовался Бог отец.

– За штурвал встанет Любовь, отец, – отвечал божественный сын. – Парусами станет Вера, а Надежда будет лоцманом ему.

– Тогда тебе придется попрощаться с ними, ибо они не вернутся более, – ответил Бог отец.

– Но почему, папа? – удивился сын.

– Любовь погибнет первой в мире людей, за ней канет Вера, ибо в человеческом сердце она слаба, а потом уйдет и Надежда. Если парусник дорог тебе, сын, – объяснял отец Бог, -то прибереги его для более важных свершений, чем простые поиски приключений. Он не обрастет морской тиной, его днище не обтесают ракушки, его паруса не истреплют свирепые ветра и безразличное время, но зато он сохранит свою красоту, силу и смысл, и будет непрестанно радовать своей новизной твой взор, сын.

– Но, если я приберегу его для чего-то более важного, а он окажется не опытен для этого, что тогда? – вопрошал сын.

– В великих свершениях для Любви, Веры и Надежды не нужны ни опыт, ни закалка. Их не нужно подвергать бурям, ибо они не выдержат разрушения и разобщения, их нужно только беречь и укреплять. Они едины и не мыслят существование друг без друга, – толковал сыну Бог. – Этот союз я тысячи раз отправлял в человеческий мир, и они никогда не возвращались обратно, сын. В мои руки всегда возвращался пустой парусник без парусины, со сломанной мачтой и прохудившимся днищем.

– Но почему их мир так жесток и за тысячи лет не изменился?! Что мешает человеку укреплять, а не разрушать твой парусник? – негодовал сын.

– Надежда, что они сделают парусник лучше меня, – ответил Бог отец.

Словно золотой порошок рассыпала песчаную пыль безбрежная пустыня, вздымая ее на полтора километра ввысь. Царица бархатных дюн и пугающих своей бескрайностью далей, опаленных солнцем, несущих смерть любому, кто отважится ее покорить, распростерлась на самой центральной равнине североафриканского континента.

Она прельщает беспечных туристов изящными изгибами своих высочайших в мире барханов и привыкших к ее сухому дыханию погонщиков верблюжьих караванов. В ее раскаленных песках сгинуло немало несчастных любителей приключений и самоуверенных торговцев соли, случайных путников и отважных летчиков, взбороздивших своими самолетами нетронутую песчаную рябь и навсегда застывших в песках Сахары.

Марево, поднимающееся на самом рассвете, чтобы одурачить гостей своих удушливых просторов и отобрать у них последние крупицы рассудка и воды, как и прежде заколыхалось в пространстве синего горизонта, размывая его четкую линию вдалеке. Группа туристов и кочевников, брошенные страшной волей судьбы или даже злым безжалостным роком в эти смертельные дали, вооружившихся продовольствием и восседая на верблюдах, с глубоким волнением и тревогой пересекла точку невозврата Сахары, когда еще можно было повернуть назад прежде, чем бездушная земля не расправится с ними. Все они были неуклонно преисполнены безысходного оптимизма и отчаянной надежды на успешное предприятие, которое они затеяли накануне. Чтобы задуманное увенчалось успехом, а команда смельчаков подняла за победу над страшными силами, неукротимо и непомерно терзавших их души, хрустальные бокалы с игристым вином, они должны были преодолеть сотни километров опаснейшего безжизненного океана песка и уцелеть в сильнейших песчаных бурях, неистовый ветер в которых любит разгоняться до безбашенных скоростей, подчас подхватывая на пути и весело унося с собой тяжелые камни.

Тягчайшая и титаническая ответственность лежала на плечах решившихся на столь трудный путь ходоков, ведь в случае их гибели или постигшей неудачи отыскать требуемое в пустыне, неотвратимая кара будет невообразимо чудовищней смерти в Сахаре. И отважным путешественникам не оставалось ничего иного, как бросить этой злотворной богине смерти вызов самоубийственный и самый дерзкий в их жизни.

15 дней предстояло путникам брести по маршруту туарегов «синих призраков» – древних кочевников пустыни и еще древнее их – прежних обитателей Аира, ибо нацелились они, по безмерной глупости своей или же слишком переоценив свои возможности, на самый опасный ее район. Их путь лежал в Тенере – пустыню в пустыне, как прозвали это злополучное место местные кочевники, безжизненное каменистое плато, продуваемое насквозь пустынным ветром сирокко, сжигающим без огня.