Екатерина Андрусевич - 11 дней осени

– Лиза, господи, как ты меня напугала, я же полчаса уже тебя жду, куда ты пропала?

В трубке послышался сдавленный злой голос жены:

– Ты совсем допился, мерзкий алкаш? Какого чёрта ты звонишь мне сейчас? Тебе в прошлый раз было мало? Я три дня потом пила валерьянку.

– О чём ты говоришь, Лиза? Я жду тебя тут, в парке, у туалетов.

– Каком нахрен парке? Ты что, и правда допился до невменяемости? Я на даче, с детьми, и не желаю тебя ни видеть, ни слышать. Отправляйся к своей толстожопой медсестре, она согреет тебя, а наше с тобой общение закончилось. И я буду настаивать в суде при разводе, чтобы ты нас с детьми за километр! Иначе я приеду на твою работу и устрою такой скандал, после которого тебя оттуда выпрут в момент. Впрочем, может ты именно этого и добиваешься – тогда ничто не будет тебе больше мешать пить, общаться с этой похотливой девкой и обсуждать твоих психов, с которыми тебе явно было приятнее, чем со мной и детьми. Как иначе объяснить то, что ты сошёл с ума и притащил эту девку прямо в наш дом, на нашу кровать. Боже, мама, уйди в дом, я сама с ним поговорю. Он опять не в себе и названивает с каким – то бредом.

– Лиза, происходит что-то ужасное, это длится уже второй день, я хочу рассказать тебе всё подробно, мне кажется, что я действительно сошёл с ума.

– И слышать не желаю. Запомни, чем чаще ты будешь донимать меня и нести этот бред, тем больше я буду рассказывать о тебе судье и коллегам. Оставь, наконец, меня уже в покое! Ты слышишь?

Последние слова она уже буквально кричала в трубку. Впрочем, сразу после них я услышал короткие гудки. А позвонив ещё раз, услышал, что аппарат абонента выключен.

Всё. Всё пошло прахом. Я действительно невменяем. Как такое вообще может быть? Но я же действительно в парке, вот даже, как то же я сюда попал? И попал вместе с ней, вот валяются в переполненной урне обёртки от нашего мороженого. Хотя, конечно, это могут быть чьи угодно бумажки, в этом парке всё мороженое продаётся завёрнутым только в такие бумажки. Мне захотелось взвыть. Всё шло кувырком. Всё путалось и запутывалось ещё больше, с каждой минутой. И я не мог отследить логику событий и происшествий. Однозначно, я сошёл с ума. Начало темнеть, и я побрёл по дороге к выходу из парка. Увидев крутой склон с обрывом, я остановился на его краю. Интересно, сломаю ли я шею, кинувшись вниз? Возможно, меня парализует. Не будет ли это лучшим решением в сложившейся ситуации? Сумасшедший парализованный инвалид – может физический ступор остановит безумные пляски моего мозга? Может только так я смогу обрести какое-то равновесие и стабильность в происходящей цепочке событий? Но я всё – таки мужчина. Меня с детства учили быть сильным, не паниковать и скрывать свои эмоции. Хватит ли мне сил справиться с тем, во что я погрузился? Я побрёл к выходу и зашагал по Ленинскому проспекту в направлении метро. «Хотя бы город остаётся прежним, – думал я. С силой я ущипнул себя за предплечье, потом ещё раз, ещё сильнее. Я усмехнулся, – все известные способы возвращения к реальности я осуществил – кажется я не сплю. Мдаа. Пожалуй, это – худшая новость за сегодняшний день.

В электричке снова было множество людей. Субботний вечер – оживлённое время, люди возвращались с прогулок по городу, из магазинов и гостей. В вагоне было много уставших, переполненных испытанными за день эмоциями, но по-своему счастливых людей. Кто – то из них был чуть пьян, кто – то чуть влюблён и чуть взволнован. И только я ехал в своём личном трауре – недоумении, усталости и моральном истощении. Кроме того, только сейчас я понял, что за двое суток я почти не ел. Небольшой сэндвич и мороженое не в счёт. Все магазины по пути к дому были уже закрыты. Не живёшь как другие, не стоило и начинать. Я поплёлся в квартиру. Ключ к замку не подошёл. Уже ничему не удивляясь, я спустился вниз ко входу в подъезд, чтобы найти вчерашнего слесаря, судорожно обдумывая, как объяснить ему, что за сутки я второй раз прошу взломать и сменить замок в двери в собственную же квартиру. Чуть поодаль от входа, приглядевшись, я увидел теннисный стол, импровизированный стол и стулья. Там, громко разговаривая, заседали три человека. Один из них напомнил мне вчерашнего «специалиста», орудовавшего над моей дверью. Я подошёл ближе.

– О, Виктор, ты откуда это такой нарядный? К отцу в город что ли ездил? – сказал слесарь, радостно мне улыбаясь, – будешь маленькую за встречу? Он протянул мне тут же откуда то взявшуюся рюмку с прозрачной жидкостью.