Ринат Валиуллин - Большое сердце Петербурга

– Зачем они их так неистово гладят? – спросил я ее, указывая на людей рядом с грифонами, что замерли под Сфинксами и сторожили спуск к воде.

– Я бы сказала – трут! На удачу: кому экзамен сдать, кому выйти замуж.

– В чем фишка?

– Глядя в глаза ближайшему Сфинксу, нужно погладить грифона по голове. При этом другой рукой необходимо держать грифона за правый зуб или гладить ему крылья, тогда тебя ждет счастливая жизнь.

– Мило. Надо было мне сюда перед экзаменом зайти, потереть.

– Надо было. До сих пор не могу понять, как ты мог так со мной поступить?

– Как? – немного оторопел я. «Где я успел напортачить?»

– Я поступила, а ты – нет.

– Я же не знал, что здесь все решается, – быстро нашелся я с ответом. – Ты ходишь, наверное, сюда регулярно?

– Да, перед зачетами, – рассмеялась она. – Вообще-то это вредно для грифонов, металл окисляется, и идет разрушение скульптур.

– Да? А выглядят они вполне себе счастливо, кожа лоснится на солнце, как у моего кота.

– Всякий засветится, если так усердно ласкать.

– Как ты сказала, лишняя ласка вредно на них сказывается.

– Наверное, это всех касается, стоит только возомнить себя солнцем, будучи бронзой.

– Кто бы меня так касался, глядишь, заблестел бы, – заулыбался я.

– Думаю, этого будет мало, ведь, кроме всего прочего, Аменхотеп называл себя «Видимым солнцем»

– Это которого Сфинксы охраняли?

– Да, первый хозяин кошек.

– Скромный парень.

– В этом есть доля правды – время правления Аменхотепа Третьего рассматривается как один из величайших периодов расцвета древнеегипетской цивилизации, о чем свидетельствуют грандиозные храмовые комплексы и скульптура.

– Большому человеку – большие кошки.

– В искусстве времени Аменхотепа сочеталось стремление к громадному.

– Ну что, может, пойдем тоже потрем грифонов и посмотрим в глаза Сфинксам, вдруг поженимся и будем счастливы? Родится сын – назовем Аменхотепом.

Анна рассмеялась:

– Легенда гласит: кто посмотрит в глаза Сфинкса – сойдет с ума. Зачем мне муж сумасшедший?

– Ладно, безумный подойдет?

– Уже подошел, ближе некуда.

– Может, тогда просто поцелуемся?

– Люди же вокруг.

– Мы же закроем глаза.

– Подожди. Если провести от Сфинксов мысленный меридиан, то пройдет он через здание Пулковской Обсерватории и придет прямо в египетскую Александрию, на родину Сфинксов! – не хотела целоваться Анна.

– Мистика!

– Обиделся? – поцеловала она меня в щеку.

– Что ты! Мужчины не должны обижаться. Обиды – это женские безделушки. Пойдем к воде, на кораблики посмотрим. – Я начал спускаться вниз по ступенькам.

– А что, экскурсия уже надоела?

– Нет, очень насыщенно. Хочется разбавить, может, Невой? – При слове «Нева» громче стали слышны крики чаек, они звали. – Расскажешь мне про Неву?

– Хорошо, только лучше с прогулочного катера. Готов?

– Легко, – ответил я почти как пионер. – Хоть на байдарке. С милой рай и на плоту! – С этой девушкой я готов был отправиться куда угодно даже вплавь.

– Утопия. Знаешь, какая холодная в Неве вода? Даже летом.

– Мы возьмем с собой антиутопию.

– Не поняла.

– Я про спасательный круг.

– Смешно, – улыбнулась Анна. – Действительно, антиутопия. Филолог.

Мы сели на кораблик, и под рокот мотора Анна рассказала мне всю биографию Невы:

– Река Нева берет начало из озера Ладога, самого большого озера в Европе, и впадает в Финский залив – часть Балтийского моря. Длина реки – семьдесят четыре километра, средняя глубина – восемь-десять метров. Нева переносит огромный объем воды – в среднем две тысячи пятьсот кубических метров в секунду, а скорость течения в черте города – примерно три-четыре километра в час. Нева – очень молодая река. Археологи находят на берегах Невы следы стоянок первобытных людей.

– Люди первобытные, а река молодая. Факт бессмертия налицо.

– Ты уже был на «Алых парусах»?

– Не был еще, но очень хочу.

– Тогда ты бы понял, что люди мало в чем изменились. Я про поведение.

– Не будь такой строгой к современникам. Отличие в том, что у первобытных на первом месте быт, – улыбнулся я.