– С чем пожаловал, народное образование? – встретил его председатель. – Помощь нужна? Всем от меня чего-то надо, – пробурчал он. – А разве я могу всех ублажить? Футбол гонять? Надо же такое удумать? Только содействовать тебе не могу. Ты же мужикам бимберу не выставишь? Денег не заплатишь? А у нас тут так: как потопаешь, так и полопаешь. Ну и что, что это для их же детей нужно? – отмахнулся он от возмущенного Алексея. – Да и учеников-то всего – два сопливца, один из которых вшивая безотцовщина. Ты даже не директор, а не пойми кто, – вконец окрысился председатель.
– Но не сидеть же сложа руки и ждать у моря погоды? Раз меня сюда назначили – буду работать, не жалея сил.
– Глупой ты, Алексей Иванович! Пуп надорвешь! Ничего-то ты в наших здешних делах не смыслишь. Обстановка-то невеселая…
– Какой же вы коммунист! Эх, нет у вас тут партийной организации, – разозлился Алексей. – Пыль-то из вас быстро бы повыбивали.
– Вали отсель, выбивальщик!
Алексей обматерил его от всей души, но тот лишь крякнул и взялся за счеты. Возле школы его поджидали ребята. Был с ними и Митя Терновец. Поздоровавшись с ним, Алексей спросил, не попадет ли ему от батьки, если тот дознается? «Он зараз хворый, спину пересекло. На печи отлеживается», – лукаво улыбнулся мальчишка. «Заседание» устроили прямо на школьном крыльце: разработали план, распределили обязанности. Но вот на чем песок водить с реки для спортплощадки? Сельсовет лошадь не дает, а корзинами много не натаскаешь. Пастушонок предложил незаметно умыкнуть чью-нибудь телегу, а коня он и сам выкрадет. Алексею идея понравилась, он и сам бы не прочь лошадь увести. Но… он же учитель! Может, у кого в хуторе тачка есть? Оказалось, что есть. У священника. Пришлось Алексею тащиться в церковь, кляня на чем свет и тачку, и весь Скитский хутор. В розовом отсвете угасающей зорьки поблескивал восьмиконечный крест невысокой деревянной колокольни.
Глава седьмая. Убежденный атеист
Алексей считал религию шарлатанством. Еще в пионерском лагере они с ребятами горланили под барабанную дробь:
Долой, долой монахов,
Раввинов и попов!
Мы на небо взберемся,
Разгоним всех богов!
В школе устраивали антирелигиозные диспуты, естественно-научный кружок разоблачал нехитрые фокусы церковников, зоолог доказывал абсурдность легенды о Ноевом ковчеге: как удалось премудрому Ною разместить на утлом суденышке «чистых и нечистых»? Химичка показывала на уроках, как получить «божью кровь». Ребята зачитывались популярным журналом «Безбожник» и всем классом ходили в антирелигиозный музей… Все было тогда легко и просто – мир делился на «хороших» и «плохих», «белых» и «красных», трудящихся и эксплуататоров, друзей и врагов. А с Богом у Алексея в ту пору никаких осложнений не возникало. Однако потом… Впервые он столкнулся с теневой стороной бытия в маршевой роте. Рябой, хитромордый старшина выдал ему ботинки на два размера больше. Заменить согласился, но все оттягивал и оттягивал.
– Ты, паря, подкинь ему на четвертинку – враз обувку подберет.
– Как это «подкинь»? – поразился Алексей. – Где я ему водку достану?
– Деньги дай – он сам найдет.
Вот тебе и Красная Армия! Взбешенный Алексей рванул к старшине.
– Я вам должен водку купить?
– Купишь – милое дело. А с ботинками мы утрясем.
Кулаком снизу в подбородок, как учил отец, – и старшина простучал затылком о стену казармы.
– Ах ты, щеня! – взревел тот, бросаясь на Алексея.
Тут бы ему и конец пришел, если бы не послышался голос командира роты. Старшина не растерялся:
– Беседу провожу с молодым бойцом, товарищ старший лейтенант. По уставу…
Когда начальство скрылось за углом, он сказал примиряюще:
– А ты не кляузник.
– А вы позорите звание красноармейца, вымогатель несчастный! Подберите мне ботинки, как положено!
– Что положено, то в котел заложено! Ишь, какой законник нашелся!
Старшина, изрыгая трехэтажные конструкции, ботинки все-таки подобрал. Многое с той поры повидал Алексей, научился отличать настоящее от фальши, умел и за себя постоять. Не скрывал своего мнения и не слишком заботился о том, чтобы скрывать его от начальства. За что ему нередко доставалось на орехи.
Однако с Богом было не все так просто: ладанка на шее солдата в бане, раненый, обезумевший от боли и лихорадочно шепчущий молитву, кресты из веток на свежих холмиках погибших в недавнем бою. Стоит закрыть глаза, как всплывает в памяти жуткая картина: немцы, зажав полк танковыми «клещами», обрушили на пехотинцев град огня. Окровавленный телефонист исступленно тычется измазанным глиной лбом в дно блиндажа, сотрясающегося от мощных разрывов снарядов и бомб: «Господи, помилуй! Господи, помилуй! Спаси! Не дай сгинуть, ты же можешь!!» Забитые молящимися церквушки и величественные костелы, торжественные звуки органа и тусклое золото алтарей… В самом храме, куда Алексей заглядывал поначалу из любопытства, он испытывал сильное волнение и необъяснимую робость. Но только в храме. Самих же служителей церкви он считал шарлатанами и тунеядцами. И вот теперь он вынужден просить помощи у одного из них.
Читать дальше