Самуэль М - Автобиография моего безумия. Прочти меня

А сколько словесных дуэлей было на улице – тьма. Иногда они были не только словесными. Помнится, одно такое «сражение» нанесло мне серьёзный урон. Один местный хулиган – головная боль всех близлежащих дворов, который бесил меня и моих друзей, в очередной перепалке, вызванной делёжкой дворовой территории, бросил мне в очень грубой форме, само собой, что имел сексуальный контакт с моей матерью. Внутри меня всё моментально вскипело, а мой лучший друг, стоящий рядом, закатил рукава и дёргался в драку, но его останавливало моё остолбенение. Кровь бурлила у меня в ушах, но я хотел вскипятить и обидчика. Было сложно, но я собрал всего себя в кулак, медленно поднёс к губам сигарету, подкурил её и, стараясь изображать спокойствие насколько это было возможно, протянул:

– Да? Надеюсь, ты не подвёл её и не слишком быстро кончил, – потом ехидно усмехнулся, войдя в роль, – хотя, зная тебя, уверен, что ты облажался, как всегда.

– Ты что тупой? Он твою мать оскорбил, – недоумевающе выпалил какой-то пухлый пацан из команды противника. Но ничего не имело значения, потому что я заметил, как улыбка обидчика исчезла, а лицо перетягивает багровой маской.

– Не вижу ничего оскорбительного в том, что у моей матери есть фетиш спать с уродами, – он сделал несколько шагов в мою сторону с вызовом в глазах, и следующую фразу я уже кричал, скалясь словно зверь, – а на твою мать у кого-то встало в последний раз, когда ты был зачат!

На последнем слове я был опрокинут на землю. Знатная бойня тогда состоялась – эти фразы стоили мне сломанного носа и ребра. Драться я толком не умел, поэтому успел сделать противнику парочку слабых синяков, прежде чем меня окончательно уложили на асфальт градом ударов, где всю остальную драку я лежал в позе эмбриона и отплёвывал собственную кровь. Но это было не так уж и важно: у меня получилось вывести его из себя, задев, похоже, за больное. И несмотря на поломанные части тела – не был сломлен мой дух. Маму я очень любил и за неё надо было мстить. Это тогда я хотел задеть его словом, а теперь я готов был сделать всё по старинке. Примерно месяц я выдумывал всевозможные планы мести – примерно столько мне понадобилось, чтобы окончательно окрепнуть после побоев. И вот однажды представилась идеальная возможность. Этот идиот обзавёлся мечтой каждого парнишки нашего круга – ВАЗ 2114 или в простонародье – четыркой. Это был настоящий хлам на колёсах, но который какой-то неведомой силой ещё ездил. Но тогда это была невероятная покупка для таких «школьников», как мы: далеко не каждый смел даже мечтать хотя бы о шестёрке, а тут четырка. Я и мои верные друзья, которых не надо было долго уговаривать на всякие дебильные затеи, с азартом согласились кое-что провернуть. Ближайшей ночью нагрянули в соседний двор, где стояло это «сокровище», и я собственноручно, пока остальные стояли на шухере, нацарапал ржавым гвоздём огромными буквами во весь капот «вялый». Весь вечер мы накануне посвятили выбору, какие бы именно слова там написать и такие варианты перебрать успели… Ребята мой выбор не поддерживали, считая, что существует множество слов поинтереснее. Но так как именно мою мать оскорбили, мои нос и ребро были сломаны и вообще, всё это затеял я – последнее слово было за мной. И я не прогадал с выбором, как стало понятно позже – вся округа теперь знала некоторые подробности мужского достоинства водителя этой злосчастной четырки. Да что там – я обеспечил ему прозвище на долгие годы, и не только среди его врагов: друзья тоже не упускали возможности поглумиться.

Я очень скучаю по этим временам, несмотря ни на что. И я бы ни за что не хотел быть современным подростком, утопая в десятках социальных сетей вместо живого мира. Конечно, есть у виртуальности и хорошая сторона: мой нос мог бы остаться симметричным. Но я ни о чём не жалею.

_____________________________________________________________________

– А тот хулиган догадался, кто это сделал с его машиной?

– Нет, конечно. С его образом поведения на тот момент – не я один был обижен – можно было каждого второго подозревать.

Я вспоминаю это чувство без муки. Этот образ представляется без вожделения, хоть и не без удовольствия. Лёгкая паутина тоски касается моего лица при любом упоминании о тех днях всё же. Это было ярко и живо, и ускользнуло вместе с ней, уезжающей в другую страну. Когда я теперь пытаюсь вспомнить её, мне неизменно видится только белое пятно, в прошлом совращающее своим самобытным ароматом. Как я лелеял в своей опороченной душе ожидания удовольствий, что нёс каждый вдох полной грудью в сантиметре от её лица! Я ждал этих вдохов от объятий при каждой встрече. И при расставании мне некогда было вкусить горечь предстоящей разлуки, важнее было вобрать побольше воздуха в лёгкие, пока её податливое тело заключено в моих жадных руках. Теперь меня не покидает ощущение, что я безнравственное животное, влачащее бессмысленное существование, поклоняющееся только своим низменным инстинктам. Что ж, но и во мне было что-то светлое и святое – это кусочек неё, застрявший между «нельзя» и «хочу».