Ирэн Лэнтиджини - Каракули

И тут она спросила: «Сколько тебе лет?» Вопрос риторический. Сигареты мне продают, алкоголь – тоже, рост у меня баскетбольный, соответствующий, – значит парень я достойный. Мой длинный язык и рост убедили ее стать моей.

Осталось купить презервативы и придумать место ночлега.

А также как до этого места ночлега добраться.

О Боже мой, какое чудо! VIP-car – лимузин. Всех, напивших в этом баре на кругленькую сумму, развозят по домам и отелям на лимузине. Я понял, для кого предназначалась эта машина, но вторая половина этого «кого-то» сейчас страдала от перегруза Моet’ом в женском туалете. У меня было ровно пять минут, чтобы заскочить со своей любимой в их шикарный автомобиль.

– Куда везти? – спрашивает шофер.

– Где взяли. Обратно, – уверенно отвечаю я. А сам в душе надеюсь, что эти двое не такие же голодранцы, как я.

О нет! Не такие!

Нас подвезли к шикарному отелю. Меня на реcепшене спрашивают:

– Ключ от номера у Вас?

Я им гламурно отвечаю, что не хочу спать две ночи подряд в одном номере и хочу показать своей любимой абсолютно полярный, но не менее красивый вид на Киев. Теперь мы хотим не Днепром любоваться, а Родиной Матерью, мать твою. Но оформить наши прихоти попросил все на тот же счет. А для пущей уверенности маякнул карточной от «нашего» нынешнего номера, которую умело утянул на баре у новоиспеченных «друзей-спонсоров» моего сегодняшнего вечера.

В пункте назначения все было легче: шампанское в баре, презервативы в туалете, завтрак в постель – и все благодаря глубоко нетрезвым, неизвестным мне и мало считающим деньги москвичам. Ну и моей Госпоже удаче.

Такой я человек. Не могу жить по-другому. Никогда не вру: преувеличиваю, недоговариваю, фантазирую, ухожу от ответа, притворяюсь. Но врать – никогда!

Я очень люблю тот момент, когда хреново донельзя и ты приходишь к своему лучшему другу. Даже не приходишь, он тебя вызванивает, будто чувствует. Чтоб спасти. Забирает тебя, скучного, из дома на своем автомобиле и везет под хорошую музыку в ваше любимое или даже просто ближайшее кафе пить, говорить по душам, курить кальян. Привозит. И спрашивает: «Ну, чего там у тебя случилось?» А ты не знаешь, с чего начать. Ты ведь его любишь, уважаешь, дорожишь им, но так давно его не видел. Ищешь несуразное начало для своих слез и соплей, находишь его, и тут так некстати подходит официант. Желаем ли мы чего-то? Да нет, не желаем. Желаем, чтобы нас оставили в покое, но все же заказываем что-то выпить. Ведь если просто по душам поговорить, то чего мы сюда пришли? Раз пришли, то нужно проводить ритуал душещипательной беседы со всеми ее спиртосодержащими составляющими. Официант уходит, а ты сидишь,

с мысли сбитый, и вдохновляешься на разговор заново.

И как только вдохновение раскрыть тайну своего паскудного настроения к тебе возвращаются, возвращается и официант. Черт бы тебя побрал! Почему вы такие любезные, услужливые такие? Почему стоите над душой, как полагается?! Оставлю я вам чаевые! Принесите всё быстро, разложите по-домашнему, мы сами разберемся, разговор у нас важный, на полутонах, буквально шепотом, разве не понимаете?!

И как только стол насервирован и нафарширован, так сразу на-… кой… звонит кто-то по телефону. Мне. Мама. Маме нельзя не ответить. Если кто-то у вас единственный на свете, этому человеку нельзя не ответить.

– Мамочка, милая, привет! У тебя что-то срочное?

– …

– Да нет, не переживай голос у меня нормальный. И настроение нормальное. Покушал я, покушал, не переживай, – держа в руке рюмку водки и огурец, ответил я.

– …

– Целую. Завтра перезвоню.

Разговор пока не клеится. Сначала официант. Потом мама. Затем первый тост. И все получается важно – ничего отменить нельзя. А между первым и вторым нет места словам, разве что короткому слову – предлогу, поводу сопроводительному для повторного звона изящных стопок с прозрачным напитком, выявляющим тонкую организацию души человеческой.