Виталий Денисов: Путешествие кота Бони, или за веткой сирени

Была весна, солнце грело землю. Его тепло разливалось по всему Василисиному двору, разнося душистый аромат сирени. Он исходил от большого цветущего куста, который закрывал собою наклонившийся и почерневший от времени дощатый забор с провалившимися планками.

Пахучие розовые соцветия сирени свечками устремлялись вверх и, искрясь, ловили солнечные лучи, привлекая своей яркостью и запахом не менее красочных разноцветных бабочек.

Бабочки то вились над кустом, то виртуозно планировали между соцветий к самой высокой ветке, на которой огненно-рыжий двухмесячный котенок с белым пятнышком на лбу, опасно балансируя на задних лапках и вытянув передние, пытался поймать их.

Бабочки, не принимая его за что-то серьезное, дразня, пролетали у мордочки, чуть не касаясь крылышками его розового носика. Котенок потешно махал лапкой, а ветка раскачивалась под ним. Бабочки ускоряли свой лет, а котенок становился еще игривее.

Его ореховые глазки с узкими щелочками зрачков зорко следили за их хороводом, но бабочки были значительно увертливее, чем движения лапок котенка. Он махал ими в воздухе, а солнце высвечивало мягкие белые подушечки с уже острыми коготками. Но сейчас коготки были втянуты в подушечки и не представляли для бабочек никакой опасности.

Когда разыгравшийся котенок высоко поднимал передние лапки, то был виден его белоснежный «фартучек», охватывающий часть животика, грудку и подбородочек. Белый пушок фартучка выходил и на лапки, где прятался под рыжей шерсткой, четко очерчивая котячьи «сапожки». По ним, как и по всему его маленькому тельцу и гибкому хвостику шли тигровые разводы. Увеличь этого котенка в сотни две-три раз и из него получился бы прекрасный тигр.

Котенок балансировал на ветке, а бабочки весело порхали вокруг.

Наконец эта игра им надоела и они, сделав прощальный круг, улетели.

Котенок, застыл с протянутой лапкой, и с сожалением смотрел им вслед, питая надежду на их возвращение.

Жужжа, прилетела большая пчела. Не обращая внимания на котенка, она деловито уселась на цветок, воткнула в его венчик длинный хоботок и с наслаждением стала втягивать в себя сладкий нектар.

Склонив головку, котенок, не опуская лапку, с интересом смотрел на нее. Затем дотянулся до цветка и легонько коснулся цветка белой подушечкой лапки.

Но пчела, оставаясь на месте, не спеша продолжала втягивать в себя цветочную сладость. И только после того, как в цветке совсем не осталось нектара, она перелезла на другой цветок. Пчела вела себя так, будто котенка не было на ветке, и все цветы принадлежали ей.

Пытаясь показать, кто здесь хозяин, котенок ударил лапкой по цветку.

Пчела не удержалась на пышной шапке цветов и недовольно жужжа, стала падать вниз.

Котенок проследил за ее падением. Успокоившись, лизнул лапку шершавым языком, и словно умываясь, потер ею о белую шерстку лобика, затем в удовольствии провел по коротким усикам, торчащим в стороны под маслянистыми глазами и розовой пуговкой носика. После чего коснулся раздвоенной верхней губки и застыл: пчела, громко жужжа, опять прилетела.

Она вызывающе, как казалось котенку, села совсем рядом на пышный пахучий бутон.

Котенок с удивлением уставился на нее.

Пчела, не замечая его, деловито обхаживала цветок. Протянув лапку, котенок зацепил бутон и с силою потянул на себя. Ветка, на которой висел сиреневый бутон, изогнулась, как лук, а котенок, не спуская взгляда с пчелы, все тянул ее на себя.

Почувствовав опасность, пчела зашевелила брюшком, вылезая из цветка.

Котенок продолжал тянуть ветку, рискуя сорваться вниз. Наконец, бутон с пчелою сравнялся с носиком котенка. Ему следовало бы воспользоваться второй лапкой, но в таком случае его положение на ветке стало бы крайне неустойчивым. К тому же он не мог дотянуться до пчелы ртом и схватить ее. Для этого ему следовало немного пододвинуться к бутону самому, удерживаясь задними лапами и одной передней за ветку, на которой стоял.

Наклоненная ветка тянула его к себе, а котенок все еще находился в нерешительности. Стоило ему отпустить ветку, как пчела тут же была бы «выстреляна» ею, как стрела из лука. Но котенок, растягиваемый двумя ветками, упрямо придвигал сиреневый бутон с пчелою к себе. Его белая грудка была напряжена, а лапка крепко удерживала пахучую ветку. Глазенки не отрывали взгляда от пчелы, до которой оставалось всего несколько сантиметров. Он видел ее серое брюшко, состоящее из сегментов, оно сжималось и разжималось в такт видимых глоточков, которые делала она.