Рина Рисункова - Охра

Огромный анех лежал на брезенте с клочковатой грязной шерстью. Медвежья шкура, длинные паутинные лапы, спиралевидный хвост. Из спины торчат, будто объеденные, острые лопатки со сливовидными пятнами. Морда у анеха похожа на пластик, вытянутая, прозрачная, видны все капилляры, мышечные волокна, немного жира. Брюхо так же прозрачно, без шерсти. Просвечивает раздробленное копыто лошади в переваренной отвратительной массе. Уши у анеха мелкие, как у старой кошки. Лакричневые глаза глубоко посажены. Отвратительное животное. И по общему ощущению почему-то напомнило рыбу.

Смуглый мужчина подошел к профессору.

– Жер Рэсм, птноййэх куфрэдчджр рп пэ чфрц.

– Ну нет, Курзэн, говори, чтобы всем было понятно. Девушка не знакома со здешним языком.

Смуглый улыбнулся. Сказать «не симпатичный» – сделать ему комплимент. Коренастый, с торчащими на лбу и шее венами и курчавыми жесткими волосами, смотрел на меня как на кусок сахара. Разве что не облизывался.

– Зэвтрэ э вэм нйжэн?

– Завтра нам понадобится твой пикап. Мы оставим его на перегоне. Там и заберёшь.

Смуглый кивнул.

– Сможешь перетащить анеха в кузов? Мы невероятно устали.

Курзэн снова покачал головой.

– Вот и хорошо.

Мы зашли в постройку.

– Я надеюсь он не будет с нами ночевать?

– Франка, не смеши, конечно нет. Считай мы в гостинице. Себастьян, будь добр, вскипяти воду и разведи пюре… – профессор огляделся по углам. – В чем-нибудь… Я передам координаты и свяжусь с МОЗПЖ, узнаю что у них там происходит.

Я взяла со стола банку тушенки и прочитала состав. Говядина.

– Себастьян, не смешивай все это вместе.

– Почему? Не ешь мясо?

– Ем, только не коровье.

Жеро поинтересовался.

– Я не ем кошек, собак, попугаев, коров и лошадей. Надеюсь мне не надо объяснять почему.

Жеро кивнул. Себастьян хотел что-то сказать, но я его опередила.

– Профессор, где я могу умыться?

– Душ справа по тропинке, за красной ширмой. Кстати, на досмотре ты не призналась в мыле?

– Я провезла гель для душа.

– Молодчина.

– Могу вам там оставить.

– Думаю, меня эта штука не отмоет.

Тишина. Винное высокое небо. Может так кажется из-за красноватой земли? Или воздушный купол и вправду залила бычья кровь – кровь отстреленных анехов, цвет охоты. Я никогда не видела такого количества звезд. Эта природа – иное мировоззрение. Впервые в Охре – и дышится по-другому. Эта пустыня как сморщенная шаманка: ты потеряешь сознание, даже не почувствовав момент, когда в тебя вопьется игла с эссенцией забытья. И если никто не приведет тебя в чувство, не выведет из жаркого исступления, то красная земля расплющит тебя глиняной гусеницей своего медного танка.

Похолодало, часы показывают 15 градусов. Благо до деревянной коробки метров десять. Кое как освещаю дорожку фонариком на телефоне. Слышно как смуглый возится с анехом. Почему-то стало не по себе. Зашла в кабинку. Света никакого. Присобачить бы куда телефон. Нашла кое-какую выемку на столбе, главное его не намочить. Странно, столько звёзд, полный месяц, а ощущаешь себя как в сливе для раковины.

Я расстегнула рубашку, сняла прилипшую к телу майку. Может лучше выкинуть все это, чем стирать? Не под душем же… Я повесила одежду на крючок, прибитый к столбу с неработающим светильником. Душ ограждён доской только с одной стороны. Над головой бочка, зеленый шланг. Приеду домой и не вылезу из ванны. Я открутила кран и на меня полился зеленый сироп. Поскольку воду в Охре достать трудно, то приходится умываться искусственным аналогом – пеллинитролем.

Так получилось, что фонарь светил мне на плечи, освещая подбородок и грудь.

Пена в промежутке двух холмов, стекала на черную доску.

Показалось или я и правда уловила шорох? Анех? Невозможно. Площадка пропитана гарликом, он не подойдет. Может лошадь? Так её нечего боятся. Треск. Здесь явно кто-то есть.

Я промыла глаза и вздрогнула. Передо мной щерился смуглый. Он глубоко дышал, вена на шее премерзко пульсировала. Он облизывался как изнеможённый тигр над тушкой аксиса. Я закричала так, что могло быть слышно с соседнего поселения. Смуглый пошел ближе. Я впрыснула ему в глаза струю шампуня. Он взвизгнул, попытался меня схватить, я увернулась.

Все произошло очень быстро. Себастьян с ноги откинул смуглого. Я спустилась на корточки.

Подбежал профессор.

– Неужели этот кретин напал на тебя?

Его вопрос, направленный скорее в воздух, нежели ко мне, не подразумевал ответа и скорее походил на размышление.