Исаак Ландауэр - Шизофрения. Том 1

Сей труд не блистал ни красотой слога, ни силой воздействия хотя бы непосредственно на автора, но однажды вечером, утомлённый алкогольной интоксикацией, Михаил записал нечто, заинтересовавшее его самого, а не одних лишь восторженных интеллектуалов из светлого будущего:

«Читая новости, мне пришло в голову, что наша нынешняя система власти в стране очень напоминает конец девятнадцатого – начало двадцатого века в царской России: и там, и здесь власть с большим напрягом не так давно избавилась от наиболее звериного своего проявления; в первом случае – отменив крепостное право, во втором – отправив на свалку истории коммунистическую идею. Власть в обоих временных промежутках была в руках не самых, может быть, сведущих, но всё-таки более-менее вменяемых людей, в результате чего, несмотря на жуткую бюрократию, население было в целом обуто-одето-накормлено и могло с некоторой уверенностью смотреть в будущее и даже строить на это самое будущее планы.

Наконец, с разницей в сто лет одинаково ощущается некоторое брожение в обществе, которое хотя и понимает, что в этой стране всё может быть намного хуже, однако не забывает, что ведь может же быть и лучше – благо пример сытой довольной Европы будоражит умы российских реформаторов всех времён. Как мы помним из курса истории, в начале двадцатого века карты смешала Первая мировая война, в которой мы доблестно исполнили свою обычную роль пушечного мяса, отвлёкшего на себя силы Кайзера ценой, правда, собственной государственности – ну так ведь чего не сделает русский человек, если хорошо попросят. Однако дискредитирована и поругана власть была задолго до этого – над ней загодя надругалась собственная интеллигенция, которая в попытках избавиться от русского сплина породила толпы народовольцев, террористических групп и прочих истинных патриотов отечества своего, которые и показали покорному до тех пор народу, что власти можно плевать в лицо, её можно унижать, а хоть бы и убивать, и, главное, можно заставить её себя бояться (вспомним Александра третьего, проводившего жизнь фактически в заточении из страха разделить судьбу своего предшественника). Усвоил эти уроки, правда, не народ, а, скажем образно, его низы – наиболее амбициозная и способная часть, лишённая от рождения большинства благ этого мира, но воочию увидевшая способ пересмотреть эту досадную несправедливость.

Объективности ради, отметим, что, когда они получили эту самую пошатнувшуюся власть, то закрутили гайки государственной машины так, что никаким боевым группам такое не могло присниться даже в самых жутких кошмарах. В такой стране нет власти закона, так как покупается всё и от этого, понятно, страдает рядовой обыватель. И хотя государственная, разъедаемая коррупцией машина плевать хотела на обывателя, которому и так по меркам нашей родины дано не мало – сиди, как говорится, на жопе ровно и не высовывайся, есть и другая сторона медали, которую упустили из виду потерявшие бдительность власть имущие. Если МВД занимается сбором податей и пошлин с населения, у него нет времени на такие неприбыльные мелочи как борьба с преступностью. Если ФСБ повсеместно крышует бизнес, ему некогда заниматься национальной безопасностью и прочей непрофильной фигнёй. Если власть общается со своими приближёнными только методом пряника, они теряют всякий страх перед наказанием. А теперь представьте, что на фоне всего этого бардака с претензией на державность появляется сплочённая единой идеей, кровью спаянная, железной дисциплиной законспирированная Группа, изрядно финансируемая заинтересованными структурами за пределами страны. Не нужно ведь даже ничего придумывать – достаточно просто перенять систему организации хотя бы народовольцев и выбрать конкретную цель – свержение нынешней власти, а ещё лучше и практичнее – роль политической силы, которая если и не указывает власти, что делать, то уж точно способна показать конкретным её представителям, чего делать не следует.