Юрий Колонтаевский: На ладожских ветрах

Ю р и й А н д р е е в и ч . Тогда у вас рецепт был тишайший. Теперь – шестьдесят градусов по Цельсию и – разложение. А там… сам понимаешь, финал.

Д и м а . И не жаль тебе нас?

Ю р и й А н д р е е в и ч . Ничего не попишешь. Желаешь обрести вещь выше мировых стандартов, балансируй на острие. Пока ни у кого такого нет, и не скоро появится.

Д и м а . Понятно. Затем и ребят суют…

Ю р и й А н д р е е в и ч . Именно. Один наверху, его забота – температура и вязкость, второй поведет загрузку. Ну и подстрахует, если что.

Д и м а . Вязкость – главный признак непромешивания…

Ю р и й А н д р е е в и ч . Именно. Опасен непромес и перепад плотности на границах. При начале полимеризации происходит локальный и довольно быстрый рост температуры. Если просто, перегрев в единственной точке и кастрюля – в небеса…

Д и м а . Ребят нужно оттащить… Уж лучше я пойду.

Ю р и й А н д р е е в и ч . Одному не справиться.

Д и м а . Вязкость измеряется по току приводного двигателя мешалки…

Ю р и й А н д р е е в и ч . Интегральная – да. Но недостаточно контролировать среднюю вязкость в объеме реактора. Нужна измерительная система. Или увеличение втрое интенсивности перемешивания. Или уменьшение вдвое загрузки. Последний вариант не годится – массы едва хватит на второй габарит… а его уральцы уже освоили.

Д и м а . Значит, принципиально без людей все же можно?

Ю р и й А н д р е е в и ч . На Луну без людей забрались.

Д и м а . Теперь мне многое становятся понятным. Нас оттирают от этого дела, как от пирога с капустой. Простое правило арифметики – частное растет с уменьшением знаменателя… Но при чем здесь ребята?

Ю р и й А н д р е е в и ч . Воспитанная готовность к самопожертвованию.

Д и м а . Оставь! Готовность делать глупости – так точнее.

Ю р и й А н д р е е в и ч . Карякина рискует.

Д и м а . Чем? Неужели ты думаешь, что она упомянет людей во временной инструкции?

Ю р и й А н д р е е в и ч . Вся надежда на заказчика, он должен потребовать…

Д и м а . А на кой ему шут волнения? Примет как миленький. У Замятина примет. К тому же Замятин его приятель еще с довоенных времен. Нельзя ребят пускать.

Ю р и й А н д р е е в и ч . Они не желают слышать. Твердят: она по проволоке ходила…

Д и м а . Не до смеха мне, Юра. Кролики на пороховой бочке. Смотрите, какие мы смелые, какие мы… Пакость! Нам нужна общая линия. Твое слово кое-что значит, все же представитель головной организации. Я здесь по недоразумению, жалкий измеритель, так, на всякий пожарный случай…

Ю р и й А н д р е е в и ч . Не прибедняйся. Ты мне скажи лучше, в каком состоянии канал, а то я тут наговорил Карякиной.

Д и м а . Канал готов. Остается смонтировать на месте, и можно хоть на версту переносить пультовую. Повезло, откопали на складе старенький оптимизатор, когда-то еще до меня заказывали. Раскулачили его, правда, изрядно, да мы подлатали. Пятьдесят точек возьмем, вязкость захватим, приводы загрузчиков компонентов…

Ю р и й А н д р е е в и ч . Начальство в курсе?

Д и м а . Конечно. Да что толку. Здесь всем заправляет Карякина – какая-никакая, а родственница. Старик докторскую добивает, на одном помешан. Иной раз прихватит ее для порядка, чтобы место знала, а так… со всем согласен, оставили бы в покое. Ребята полезут внутрь, Карякина рассядется в теплой пультовой с удобствами, будет посматривать на экран телека, покрикивать, а случись что, глазки закатит, задергается: я женщина слабая, меня не трожьте… А между тем, у нее технологи – что надо, с головами. Все видят, все понимают, гады, но помалкивают в тряпочку. Ну скажи, как после всего этого жить? Выходит, зажми мне рот, я и лапки кверху? Пообещай ведущего – друга заложу? Так, что ли? И ведь знаю их черт знает с каких времен, вместе, что называется, дерзали. Отчего так меняются люди?

Ю р и й А н д р е е в и ч . Иной раз сам меняешься, а кажется, будто вокруг тебя…

Д и м а . Неужели у вас ажур, и ты всем доволен?

Ю р и й А н д р е е в и ч . Да нет, у нас тоже не все гладко, да только врут меньше… Не хочется попусту воду мутить.

Д и м а . А иной раз и замутить не грех, иной раз и сказать дураку в лицо следует, что дурак и уже без надежды.

Ю р и й А н д р е е в и ч . Это так, но плодотворно ли?

Д и м а . Ну ты даешь! Что ж, по-твоему, можно крестьянина заставить гнилое зерно бросить в борозду? Да он тебя так далеко пошлет – не вернешься. Мы как солдаты без боеприпасов на исходных позициях – ждем сигнала к бою и не смеем роптать. Нас успокоили, что и противник снарядами не разжился. Ты говоришь, я злой. А я злой и есть. Посуди, отчего мне быть добрым? Мастерскую мы делали, считай, собственными руками, на монтажников не больно-то полагались, вечера прихватывали, выходные… И Алик со Славкой рядом. А канал так и не смогли отстоять, не хватило злости – выходит, сам дурак. Шутка ли – взрывоопасное производство, аппаратура в особом исполнении, шестьдесят милливатт на обрыв в открытом проводе, чего только не понавешали, а главное – рабочие органы – оставили без телеуправления… Я ребят зубами вырывал, мотался на распределение в институт, доказывал, что по профилю, а до того здесь выбивал штаты, возился с жильем, с пропиской… Ну, предположим, рванет бандура, ну, крыша улетит, вынесет кое-какой металл за обваловку, железо потечет, если пожар, – всего-то десяток миллионов на ветер – эксперимент невозможен без риска, и ежу понятно, но они живые… Охламоны на все готовы, им не терпится, видите ли, по проволоке пройтись… Подумаешь, риск… У них жизнь начинается, им еще столько всего увидеть, они же, прости, живой бабы в руках не держали, сопляки, а туда же – головой… Меня попросту продали, за спиной сговорились… Конечно, обидно… Получается, что мне больше всех нужно… вроде бы стыдно. И откуда пошла жить эта дичь: раз мне больше всех нужно, значит я подонок? Не выпячивайся, стой в сторонке, помалкивай, пока не спросят, дыши тихо, незаметно, авось пронесет. Все пронесет мимо, в том числе жизнь…