Лев Альтмарк - Наследство опального генерала

…И вот прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как я оказался здесь, а контора ни разу о себе не напомнила. Я и в самом деле почти забыл про неё, даже написал юмористический рассказ о наших взаимоотношениях и опубликовал его в центральной газете. Мне всегда казалось, что нужно описать в рассказе или стихотворении какое-то событие или собственное состояние, которые не дают тебе покоя, и тогда этот морок покинет тебя, перейдёт на исписанный тобой лист, станет чужим и безопасным. И, кажется, мне это отчасти удалось.

Или – не удалось, если судить по тому, что происходило сегодня.

Немая сцена, наступившая после того, как мужчина, сидевший в кресле рядом со Светланой, сообщил мне о старом знакомом из конторы, несколько затянулась. Я даже непроизвольно вытянул сигарету из пачки и щёлкнул зажигалкой, но так и не прикурил.

– Что вы замолчали, Игорь? – невозмутимо спросил мужчина. – Никак не можете вспомнить, кто такой Виктор Николаевич? Напомнить?

– Не надо. Я помню его. И что же ему от меня понадобилось спустя столько лет?

– Вот это другой разговор. Более конструктивный. Присаживайтесь, побеседуем.

Я вернулся от двери и послушно сел в кресло подальше от Светланы, которая теперь тоже старалась не смотреть в мою сторону.

– Весь этот концерт с… – я кивнул в сторону расстеленной кровати, – был разыгран с одной целью – вытащить меня на беседу? Я правильно понял? Не слишком ли масштабная постановка?

– А разве вы стали бы вспоминать о своём старом знакомом при другом раскладе?

– Не стал бы, – честно признался я.

– В том-то и дело. – Мужчина поёрзал в кресле и потянулся зажигалкой к моей сигарете. – Маленький невинный шантаж чудеса творит.

– Какой это шантаж? – кисло усмехнулся я. – Меня ничто не держит, и я могу прямо сейчас встать и спокойно уйти отсюда.

– Тем не менее, не уходите? А шантаж и в самом деле пустяковый. Даже, я бы сказал, поганенький. Съёмки-то ваших ночных кувырканий никому на самом деле не интересны, потому что, как вы сказали, у вас даже супруги сегодня нет. А вот некоторым израильским конторам, коллегам нашей конторы, может, показаться интересным… Не поймите меня неправильно: вам никто ничем не угрожает и не выкручивает руки, а всё это затеяно исключительно ради того, чтобы привлечь ваше внимание и напомнить о себе.

– Странно вы это как-то излагаете. – Я всё пытался тянуть время, стараясь привести голову в порядок и придумать, как себя вести дальше. – Ладно, не будем тянуть кота за хвост. Что вы конкретно хотите от меня?

Передо мной на столе лежала бумага, на которой не было никаких грифов, заголовков и подписей, лишь текст, набранный убористым печатным шрифтом. Я эту бумагу прочёл уже дважды, но ничего интересного для меня в ней с первого взгляда не оказалось. Для чего мне её подсунули?

«Станислав Юрьевич Зенкевич родился 6 августа 1939 года в городе Ленинграде. После окончания Военной академии химзащиты им. С. К. Тимошенко в 1964 году служил в Центральном военно-химическом центре, с 1972 года начал активно заниматься разработками химического оружия.

В 1980 году в составе научно-технической комиссии проводил в Афганистане экспертизу американских химических боеприпасов, участвовал в системной физико-химической и экологической экспертизе на Кубе, а затем во Вьетнаме.

В 1984 году стал заместителем начальника химических войск минобороны СССР. Занимал пост главного специалиста оперативной группы политбюро КПСС по дезактивизации аварии Чернобыльской АЭС.

В 1990-х возглавил программу по переработке химического оружия, параллельно создал и возглавил Центр экотоксиметрии при Институте химической физики им. Н. Н. Семенова РАН.

В 1993 году был назначен представителем РФ в сирийском Экологическом центре в Джамрайне.

В 1995 году госдепартамент США утвердил персональные санкции против Зенкевича, обвинив его в контрабанде вещества двойного назначения».

– И это всё, ради чего вы так темпераментно жаждали со мной встретиться? – спросил я у мужчины, имени которого так до сих пор и не узнал. Впрочем, я этого и не собирался делать, чтобы не воображал, будто дальнейшее общение с ним представляет для меня какой-то интерес. Достаточно имени моего бывшего куратора из конторы.

– Конечно, нет, – усмехнулся он, – но это первоначальная информация, с которой вы должны ознакомиться. Дальше будет интересней.

– Должен? – насторожился я. – Никому ничего я сегодня не должен!