Наталья Гурина-Корбова - Продолжение круга жизни

Впереди, на противоположной стороне переулка, Анечка увидела молодого офицера в форме союзнических войск, он о чём-то разговаривал, низко наклонившись к маленькой пожилой женщине. Старушка была в чепце, в капоте, в накинутой на плечи кружевной мантилье, то есть одета явно по-домашнему. Офицер что-то тщетно пытался ей объяснить, но у него, это видно плохо получалось, так как старушка уже всхлипывала, куда-то показывая, и качала трясущейся головой. Заметив Анечку, офицер, перебежав мостовую, смущаясь обратился к ней по-французски: – Мадемуазель, прошу меня извинить, но эта пожилая мадам, кажется, заблудилась. Она не знает, куда ей надо идти, а я очень плохо понимаю по-русски, тем более не умею читать, не могли бы Вы помочь? – и он подвёл Анечку к оставленной им на минуту старушке. Пожилая женщина с мольбой и надеждой в слезящихся глазах протянула небольшой листочек бумаги, на котором корявыми буквами с ошибками было написано имя потерявшейся «баронесса Марья Алексеевна Штаберг» и адрес на русском языке.

– Да, мсье, конечно, я помогу мадам, здесь всё понятно. Иногда так делают… То есть у неё, очевидно, бывают провалы памяти. И это скорее всего случилось с ней не в первый раз. Вот родственники и подстраховались таким образом, – ответила Анечка офицеру, который смотрел на неё с явным вниманием, но странно – её это несколько не смутило.

– Мария Алексеевна, пойдёмте, здесь недалеко, Вы рядом с домом, успокойтесь, сударыня, обопритесь на меня, пожалуйста, – и она заботливо повела старушку по направлению к её дому.

– Вы позволите, мадемуазель, я вас обеих провожу? – офицер подставил руку старушке с другой стороны.

– Ну конечно, конечно, он такой милый, такой внимательный, – Мария Алексеевна ласково и благодарно посмотрела на него, а потом вопросительно на Анечку. Та промолчала.

– Ах! Прошу прощения, я не представился, – он вытянулся и, щёлкнув каблуками, поднёс руку к козырьку круглой фуражки, – капитан Французской Армии Викт о р Анри де Маришар к вашим услугам.

– Анна Ипполитовна Воронцова, – чуть наклонив голову, произнесла Анечка, чувствуя, как лицо её постепенно заливается краской. Она была взволнована, такое с ней происходило впервые. Когда он только подошёл к ней и начал объяснять ситуацию, она, увидев его глубокие, тёмные как омут глаза, поняла, что влюбилась вот так сразу, навсегда, на всю жизнь. Сердце её бешено колотилось.

– Воронцова? А князь Ипполит Андреевич Воронцов, капитан второго ранга кем Вам доводиться, милая? – оживившись, осведомилась Мария Алексеевна, – Уж не родственник ли?

– Ипполит Андреевич мой родной отец, многоуважаемая Мария Алексеевна, – ответила с улыбкой Анечка.

– Ах, милая моя, как это чудесно, как необыкновенно! Я знавала вашего батюшку ещё по Петербургу, где они вместе с моим старшим сыном Николаем Николаевичем, царствие ему небесное, учились, – глаза Марии Алексеевны подёрнулись слёзной дымкой. – А мой младший сын, капитан третьего ранга барон Юрий Николаевич фон Штауберг служит под началом вашего батюшки, на крейсере «Георгий Победоносец». И Ваш батюшка неоднократно бывал у нас. Да, я прекрасно его помню, прекрасно… Жаль только, что с вашей матушкой мы так и не успели познакомиться… Я всё знаю, всё знаю, бедная моя девочка. Царствие ей небесное…

Ошеломлённая таким неожиданным совпадением и осведомлённостью о своей семье, Анечка так обрадовалась, как будто встретила в этом затерянном мире родного и очень ей близкого человека. На глаза обеих навернулись слёзы и Анечка стала целовать старческие, морщинистые руки баронессы. Та гладила её по голове, а потом обняла, и они троекратно расцеловались. Обрадованные обе такой счастливой случайностью, они забыли о присутствии капитана Маришара, и он, плохо понимая русскую речь, молча стоял в смущении, боясь своим присутствием как-то помешать их разговору. Но наконец, уже ясно соображающая баронесса, спохватилась:

– Ах, как неловко вышло, мы так увлеклись, мсье Маришар, что не учли ваше слабое знание русского, – баронесса, обращаясь к Викт о ру опять перешла на французский. – Ну так сейчас мы эту нашу оплошность исправим. Если Вы, милая Анна Ипполитовна и Вы, мсье Маришар, не возражаете, то уж доведите меня, беспамятную и причинившую вам столько хлопот, до квартиры, это на втором этаже, я уже отлично ориентируюсь. А там, прошу покорно, уж не побрезгуйте попить чайку со старой, навязавшейся на вашу голову баронессой фон Штауберг, – и Мария Алексеевна церемонно и немного кокетливо наклонила свою седую голову в ночном кружевном чепце. Конечно, и Анечка, и капитан Маришар тут же согласились. Они медленно поднялись на второй этаж большого каменного дома, подъезд которого окаймляли высокие монолитные атланты, а на тяжёлой дубовой двери ручкой служило бронзовое кольцо зажатое в пасти льва.