Антон Фрадкин - Борец за искусство

«Ага, миленький! – кровожадно подумал Ерушкин. – Вот я тебе сейчас все и скажу, мучитель наш! Сейчас я тебе все выскажу, как Цицерон в Сенате, как Ельцин на первом съезде народных депутатов! Антрекот жуешь? Подавишься своим антрекотом!»

Однако встать и заговорить оказалось не совсем удобно. Во-первых, Ерушкины были в гостях и не имели права ставить хозяина в неловкое положение; во-вторых, самого Илюшу вдруг сковала какая-то неуместная застенчивость.

«Вот же мой шанс внести вклад в спасение русской культуры, – думал Ерушкин. – Чего я сижу молча? Ну, ладно. Сейчас водки хряпну, отзову его и нашепчу ему прямо в ухо месседж от исстрадавшейся российской интеллигенции».

Илюша действительно выпил, но остался сидеть, пытаясь набраться храбрости для решительного выступления. Тем более что и жена, похоже, ждала от Ерушкина героического поступка. Она без нежности смотрела на Мутинского и вызывающе громко грызла сельдерей.

Вдруг к Илюше подошла хозяйка дома.

– А позвольте, господин министр, представить вам внука замечательного нашего композитора Ерушкина!

Мутинский на долю секунды перестал жевать, посмотрел на Илюшу, потом быстро дожевал и проглотил. Потянулся за новым антрекотом. Илюша министра не заинтересовал. Очаровательная хозяйка тем не менее проявила настойчивость:

– На песнях Ерушкина выросло не одно поколение россиян. И сейчас мы исполним вам кое-что из его произведений!

Неожиданно заиграла музыка. Это был известнейший хит Ерушкина-старшего про путешественника, зовущего друга посетить Восточную Сибирь.

– Пой! – шепнула Илюше хозяйка. – Я тебе подтяну.

– Да как же? Не умею я петь! Вы уж сами!

– Не позорься. Видишь, он на тебя смотрит. Спой! С тебя что, корона свалится?

– Позвольте! Но ведь это позор – петь Мутинскому! Пусть ему Басков поет!

– Не подводи меня, прошу.

Выбора не было. Стараясь не смотреть на жену, Илюша поднялся и откашлялся:

– Увезу тебя в тайгу я, увезу, мой нежный друг, – душевно пропел он, глядя на Мутинского и внутренне сгорая от стыда. – Там, средь елок, пихт и сосен, ты опять воспрянешь вдруг…

Песня захватила окружающих. Илюше подпевали уже несколько человек. Через минуту весь стол разразился мощным припевом:

– Ты увидишь, что напрасно по тайге мошка летает, она русских не кусает, я тебе ее дарю-у!

Мутинский, не меняя хмурого выражения лица, дирижировал вилкой, на которой оставался висеть кусочек мяса. Илюшина жена завороженно смотрела на эту вилку. На ее лице застыла неестественная улыбка. Гости пели, чокались и обнимались.

Вечер всем понравился. Кроме Ерушкина. Когда они с женой возвращались в город, пьяный Илюша, кипятясь, втолковывал дремавшей жене:

– Нельзя в гостях поднимать скандал! Это неприлично. Вот я и не стал. Ведь вокруг столько людей! Вот когда я встречу Мутинского на улице или в подворотне, я ему все выскажу. Да еще и матом. Будет знать, как издеваться над нашей культурой!

Жена умиротворенно посапывала. Теперь она знала, что ее героический муж не просто борец за свободу искусства, но еще и неплохой певец.

События, о которых мы желаем поведать читателю, разворачиваются на бескрайних просторах Западной Сибири где-то году в 2004-м или 2005-м, то есть в разгар эпохи стабильности, когда нефть, напоминаем, стоит дорого, перспективы кажутся безграничными, а настроение – преимущественно мечтательное.

Так вот, Западная Сибирь, середина нулевых. Май месяц. Если по-киношному сделать наезд камерой из космоса (так называемый zoom in), то зритель видит лишь болота да бесчисленные нефтяные вышки, которые качают и качают черную кровь из недр Земли.

Однообразные ландшафты кажутся бесконечными, лишь редко возникающие контуры небольших городов разнообразят унылую картину. В городах живут работники нефтяной и газовой промышленности со своими семьями. Живут, надо сказать, весьма благополучно. Все-таки сырьевой сектор. Просим космического оператора дать крупный план самой значительной из этих петролеумных цитаделей. Это Нижневартовск. Один из административных центров Ханты-Мансийского автономного округа. Нефтяная столица России. Героически построен рядом с гигантским месторождением Самотлор комсомольскими энтузиастами второй половины 60-х.

Камера приводит нас в аэропорт Нижневартовска, и мы видим красиво приземляющийся лайнер на фоне оранжевого закатного солнца. Несколько минут самолет выруливает, к нему подъезжает трап, и пассажиры бодрым ручейком скатываются вниз. В это время в зале ожидания наблюдается некоторая растерянность и даже беготня. Это суетятся представители управляющего офиса главной местной нефтяной компании. Чиновники, охрана, пиар-служба. Всего пара десятков человек. Нервничают. Распоряжение от московских шефов, известных весьма жестким стилем управления, свалилось совершенно неожиданно. Как снег на голову. Принять, разместить и ознакомить с производством группу студентов института нефти и газа из шотландского города Абердина. Проявить гостеприимство. Кормить и развлекать. Оберегать. Отвечаете головой!