Мелисса Ролос - Приснись мне. Я не хочу просыпаться

– Типа джентльмен? – смеюсь я, когда Женя садится рядом.

– Иногда бывают заскоки! – подмигивает мне парень и заводит машину.

Настя, Марк, Соня и Максим должны были вчетвером расположиться на задних сидениях, что оказалось вполне проблематичным. В конечном итоге, Соня села на колени к Марку, а Настя и Макс расположились возле окон. Вся компания ныла, что им не удобно, возмущались, что только я и Женя сидим в комфорте, и предлагали мне поменяться местами, говоря, что я худая и мне так тесно не будет.

– А ну-ка тихо, Ли сегодня едет со мной на переднем! – Женя нажимает на педаль газа и машина трогается с места. – К тому же, тормозить ради пересадок я не собираюсь.

Поворачиваю голову в его сторону и замечаю на лице ухмылку. Ох уж этот Женя. Опять он что-то задумал.

Через полчаса Женя вывез нас за город и теперь из своего окна я могу наблюдать лишь за стеной из деревьев. В салоне играет музыка, сзади сидят ребята и о чем-то разговаривают, то и дело заливаясь смехом, а Женя сосредоточил взгляд на дороге, лишь иногда отвечая на какие-то вопросы.

– Так куда ты нас везешь? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от окна.

– В это место я ездил еще с родителями и своим пропавшим братом. А вы мои друзья, и я решил, что хочу отдохнуть там с вами.

Я ничего не ответила, погрузившись в свои мысли.

Все мы знаем, что когда-то у Жени был младший брат и сейчас он был бы моим ровесником, если бы не один печальный факт. Он считается пропавшим без вести.

Его звали Стасом. Он был… трудным подростком шесть лет назад, не мог найти общего языка с родителями, ровесники не хотели с ним общаться, да и сам он по себе был очень замкнут и мрачен. Он учился в параллельном классе, я часто видела его, но никогда не подходила. Я тоже его сторонилась. И вот однажды, когда ему было четырнадцать лет, он очередной раз поругался с родителями и ушел из дома, не забыв хлопнуть входной дверью. Вся семья Жени подумала, что он перебесится и вернется, просто ему нужно остыть, но он не пришел домой ночевать. Его не было и на следующее утро.

Тогда уже стали идти в полицию и писать заявление о пропаже мальчика. Его приняли и тут же стали искать по городу, но не нашли. По всему Екатеринбургу висели его фотографии, но никто мальчика не видел. До сих пор не ясно, жив ли он вообще. И если жив, то где он?

Я знаю, что Женя любил брата, хоть и не показывал ему своих чувств, когда это было нужно. Он надеется даже спустя шесть лет, что его брат жив и с ним все в порядке. Но я думаю, как четырнадцатилетний мальчик, убежавший из города без документов и вещей, сможет выжить на жестоких улицах большого города в одиночку? Ответ слишком очевиден: никак. Но своих мыслей я не говорю Жене.

Вечные психологи, разговоры с родителями, непонимание – как же все достало. Каждый день одно и то же, как бы я не старался все изменить. Хотя чего врать, я и не стараюсь. Уже не стараюсь. Никто не хочет меня принимать? Ладно. Переживу.

Кто сказал, что одиночество не может быть другом человека? Оно, как самый верный пес, везде ходит за тобой, оно единственное поддерживает тебя, даже когда абсолютно все отвернулись, даже собственные родители.

– Эй, мелкий…

В моей комнате без стука появился старший брат. Чертов школьный любимчик. Почему его любят, а меня нет? Какого черта у него так много друзей, когда мне даже «привет» сказать некому. Это не справедливо! Не справедливо!

– Проваливай из моей комнаты… – безразлично говорю я и откидываюсь на подушки, что лежат на кровати.

Зачем все эти любезности? Я знаю, что меня все вокруг ненавидят. Даже родители. Не знаю только за что.

За то, что я когда-то родился? Или, может быть, за то, что в принципе существую? Я не просил меня рожать, так что это не мои проблемы.

– Ты можешь меня выслушать или нет?

Брат резко приблизился к моей кровати и схватил за воротник моего свитера, резким движением поднимая меня. Я крепко сжал челюсти, стараясь сдерживать ярость внутри меня. Главное сдержаться, иначе будет очередная вспышка гнева.

– Катись к черту отсюда, – рычу, сквозь плотно сжатые зубы. – Тебя не приглашали.

Он тут же ослабил хватку и отпустил меня. Весь как-то сжался, сразу будто уменьшаясь в размерах, и мне на секунду даже стало жаль этого всеобщего любимчика. А я что? А я жалкий неудачник, которого ненавидят. Интересно, а сколько бы смог протянуть старший братик в моей шкуре?

– Ты делаешь больно родителям, идиот, – тихо говорит парень, избегая смотреть мне в глаза.