Расселл Дайер - Одиночество Лины

Они ответили, что все в порядке и не стоит беспокоиться. Они не лукавили. Его обаятельный взгляд, обходительный разговор помогали сгладить любую ситуацию, а ему – выйти из нее победителем.

– Спасибо, – сказал он и плавно закрыл дверь за посетителями, оставшись вдвоем с Линой.

– Лина, сядь пожалуйста.

Он проводил ее к креслу, на котором только что сидел один из посетителей, пододвинул к ней кресло и придержал ее за локоть, чтобы Лина могла медленно и безопасно сесть. Он чувствовал, что ей больно. Ему тоже несколько лет назад делали операцию в нижней части брюшины – на желчном пузыре. Но и ее боль он тоже чувствовал. Ему была не чужда эмпатия.

– Лина, как ты себя чувствуешь, только скажи честно? – начал он разговор, присаживаясь рядом с ней.

– Хорошо, правда хорошо. Мне тяжело забыть аварию, и то, что было потом, но чувствую я себя хорошо, – объяснила она.

– На следующей неделе мне надо в больницу, но скоро я совсем поправлюсь.

Ей претило распыляться о своих проблемах, но с ним она была более откровенна, чем с другими.

– Хорошо. Понятно. А с ребёнком что? – спросил он гораздо более тихим голосом. Лина печально покачала головой.

– Потеряла? – спросил он с печальным выражением лица.

Она медленно кивнула, не поднимая взгляда.

– Как же плохо все. Мне очень жаль. Это какой-то трагический поворот событий.

– Спасибо за сочувствие, – сказала она, сдерживая слезы.

Он глубоко вздохнул и затем спросил:

– А эмоционально, как ты?

– Ну, с этим сложнее.

Ему она не могла лгать, но могла лишь избежать ответа, если только он не будет давить на неё.

– Могу себе представить, – сказал он, посмотрев на нее с беспокойством.

– Я не то, чтобы планировала ребёнка, – сказала Лина, пытаясь сделать потерю не такой страшной.

– И все-таки, как только процесс начался, даже если прошло только всего три месяца, ты не можешь не чувствовать потери, – сказал он добрым, утешающим тоном.

Лина не могла ответить, а лишь печально кивнула.

– Жаль, что я не мог приехать из Лондона, когда ты была в больнице. И эту дурацкую голосовую почту я проверил только вечером в понедельник. Тебя ведь тогда уже выписали?

– Да, в понедельник утром я уже была дома. Но все нормально.

– Нет, не нормально. Я пытался позвонить на домашний, но, наверно, ты отдыхала и не взяла трубку.

– Да. Извините, что не ответила, – сказала она.

Когда он звонил, номер не определился, и она не поняла, что это звонил он, и поэтому не взяла трубку.

– Нет-нет. Не извиняйся. Это я должен извиняться, а не ты.

Лина радостно улыбнулась.

– А цветы пришли? Я отправил их в больницу, но поскольку тебя уже выписали, их должны были доставить тебе домой. Я указал твой домашний адрес как запасной.

– Да, их доставили домой. И открытка очень красивая. Спасибо большое.

На открытке он написал: «Мне ужасно жаль, что так произошло. Пожалуйста, береги себя и помни, что ты не одна».

Она положила эту открытку в маленькую шкатулку, где хранились дорогие ее сердцу вещицы. Ложечка с Минни Маус может тоже быть там, в этой шкатулке, но не скоро. Пока она носила ее в сумочке.

– Пожалуйста, – сказал он, коснувшись её плеча.

– Ты уверена, что готова вернуться к работе?

– Да. Я уже использовала свои дни на больничный, а дни из отпуска брать не хочу, – сказала она, улыбаясь.

– Перестань. Мы не будем вредничать, если ты возьмёшь несколько дней на выздоровление, – сказал он строго.

– Я думаю, мисс Гамильтон может не согласиться, – заметила на это Лина.

– Да к черту ее и ее чертовы формальности, – сердито крикнул он.

Лине нравилось, когда он вел себя так, защищая её.

– Черт возьми, компания принадлежит мне, и главный тут я. Если я скажу, что тебе надо оплатить больничный и не сокращать отпуск, то так оно и будет.

Он вскочил.

– Я немедленно ей позвоню.

– Нет, пожалуйста, не надо, – взмолилась Лина, протестуя. – Я правда хорошо себя чувствую и очень хочу вернуться к работе.

Он поднял трубку и уже собирался набрать отдел кадров. Лина вскочила, чтобы остановить его, но резкая боль остановила её.

– Ой! – сказала она, согнувшись, правой рукой держась за стол, а левую положив на низ живота.

Она на минуту закрыла глаза. Стринджер положил телефон и подбежал к ней.

– Лина! Что случилось?

– Ничего, все хорошо, – сказала она. – Я просто слишком резко встала и живот схватило.

– Господи, да тебе домой надо! – запротестовал он.

– Нет-нет. Все хорошо. Мне просто нельзя резко вставать и резко садиться.