Расселл Дайер - Одиночество Лины

Окно офиса Лины выходит на маленький парк, и это доставляет Лине особую радость. У Лины отдельный кабинет, хотя в этом филиале компании работают около пятидесяти человек. Еще у компании есть офис в Сан Франциско, да и в Европе собираются тоже открывать представительства.

В свой первый рабочий день после больничного Лина надела простое, с коротким рукавом и кружевной окантовкой, хлопковое платье светло-серого цвета – очень скромно. Обычно к этому платью она надевала ремень, но сегодня решила не надевать – вдруг будет давить и заболит живот.

На двенадцатом этаже она вышла из лифта, глубоко вздохнула. Она успела выдохнуть до того, как ее успела заметить администратор, привлекательная девушка из штата Небраска, лет двадцати-двадцати пяти, по имени Уэнди.

– Ой, Лина! Как ты? – спросила Уэнди проходившую мимо Лину.

Девушку приняли на работу три месяца назад, и они едва друг друга знали.

– Спасибо, хорошо, – ответила Лина, надеясь, что на этом разговор закончится.

– Я слышала, что ты попала в аварию. Тебя долго не было. Все хорошо? – спросила Уэнди.

Она не знала о беременности Лины. Знали только Лекси и ее начальник, Роджер Стринджер.

Лине было трудно поверить, что эта девушка-администратор действительно может ей посочувствовать. Казалось, ее больше интересуют записи в Фейсбуке и жизнь знаменитостей. Все же из вежливости Лина сказала:

– Все хорошо. Синяки и царапины. Но спасибо, что спросила.

– Знаешь, если бы у тебя была страница в Фейсбуке, ты бы просто написала там пост, и все бы знали, что с тобой, – посоветовала Уэнди, пытаясь хоть чем-то помочь Лине.

– Наверно, мне стоит там зарегистрироваться, но это не мой стиль, – объяснила Лина Уэнди, но та нахмурилась.

Лина не регистрировалась в Фейсбуке, потому что не видела в этом смысла. Ей казалось там, по большей части, одна бессмыслица. Она не хотела никому рассказывать об отпуске или о том, что делает каждый день, а о том, чтобы писать об аварии и потере ребенка не могло быть и речи. Даже если бы она и решилась написать об этом, любой ответ в виде аббревиатур, иконок для выражения эмоций, рассердили бы ее.

– Ну, теперь хочу поработать, – сказала она.

– Да, конечно, – сказала Уэнди, извиняясь и соглашаясь.

– Да, чуть не забыла: Гамильтон просила тебе заглянуть к ней как придешь, до того, как пройдешь к себе.

Уэнди передала ей записку на розовой бумаге. Лина взяла записку и кивнула, слегка улыбнувшись.

Мисс Гамильтон была начальницей отдела персонала. Лина ее недолюбливала. Не то, чтобы начальница кадров была плохим или трудным человеком, просто Лина не могла потеплеть к ней. Их главный кадровик была несколько мужеподобной, но не это вызывало антипатию к ней, а ее чрезмерная деловитость. Гамильтон настаивала, чтобы ее называли на «вы», и это раздражало Лину, ведь только с Роджером Стринджером она была на «вы» – и Лина знала, что он ценит этот знак уважения. Она подозревала, что эта такая коммуникативная тактика со стороны Гамильтон, чтобы держать дистанцию между собой и всеми работниками офиса. Лину же это просто выводило из себя.

Лина не спеша шла по коридору в кабинет Гамильтон, пытаясь не встречаться с людьми, но и специально не таясь. Она знала, что ей придется рано или поздно увидеться со всеми в офисе, и каждый захочет поделиться практическим советом или выразить сожаление или расспрашивать подробности аварии. Ее бесило это. До того, как она дошла до кабинета Гамильтон, ей попались только четверо, и те лишь спросили, как она себя чувствует: никаких вопросов про аварию. Очевидно, не все знали, что она попала в аварию и думали, что она была на больничном. Она отбивалась от них, благодарила их за заботу и говорила, что ее вызвала Гамильтон, и она не может остановиться поболтать.

Мисс Гамильтон не было в офисе, только ее ассистент. Ассистент сказала, что Гамильтон была в столовой, а Лине туда идти не хотелось. В это время там будет много людей – жаворонки щебечущие! Но ассистентка Гамильтон сказала, что сама направляется туда и проводит ее. Лина пыталась сопротивляться, но безуспешно. Ассистентка подцепила ее на крючок, и она даже подумать не могла, чтобы отказаться. Только войдя в столовую и увидев присутствующую там толпу, она поняла, что зря согласилась. Ассистентка направилась к кофе машине, а Лина осталась у входа и увидела Гамильтон, стоявшую спиной к ней.

В комнате всего сидело или стояло человек десять. Они (точно «жаворонки»!) улыбались, смеялись, хотя было начало девятого. Один-двое уткнулись в газету, но другие радовались началу дня. Лина же никогда не была оптимистично настроена по утрам, но и «совой» она тоже не была. Она просто проводила свои дни ровно, в заданном темпе.