Ещё раз внимательно изучив все документы, Томилин посмотрел на понуро сидевшего напротив Забродова и произнёс:
– Ладно, не печалься. Попробуем что-нибудь придумать. Нá тебе чистый листок бумаги и ручку. Пиши: «Когда я узнал от тёщи по телефону о происшествии, произошедшем на лестничной клетке рядом с моей квартирой, я сразу же прибежал с работы домой и увидел, что находящийся в нетрезвом состоянии гражданин Каюмов, умудрившийся непостижимым образом просунуть голову между прутьями перил, орал благим матом. Прибывшие полицейские не смогли ему помочь. Торчащие уши не давали возможности гражданину Каюмову протиснуть голову обратно. Когда сосед начал задыхаться и синеть, я предложил стражам порядка свою помощь и, получив согласие, раздвинул прутья. Отвечая на вопросы полицейских, объяснить внятно, зачем он засунул голову между прутьев, Каюмов так и не смог. Полицейские, поблагодарив меня за оказанную помощь, отвезли на машине обратно на работу». Написал?
– Написал, – ответил Василий.
– Ну, тогда ставь число, подпись и дуй домой.
– Спасибо, Сергей Владимирович, – с благодарностью в голосе сказал Забродов, выходя из кабинета.
Сергей вытащил папку, где были собраны заявления о мелких хулиганствах, совершённых за последний год на его участке. Сделал выборку заявлений, касающихся Каюмова. Их набралось более десятка. Затем выписал на завтра повестку Нефёдовой. Правда, как свидетелю, хотя беседу предполагал провести о взаимозависимости судьбы Забродова по данному делу и судьбы обожаемого ею сожителя Каюмова. Томилин не без основания полагал, что консенсус с Нефёдовой будет найден. Но надо было подстраховаться перед начальством – и он решил позвонить знакомым полицейским в «райотдел», чтобы вечером встретиться, а заодно заскочить к ребятам из убойного, где раньше работал. Давно уже обещал.
Серёга набрал на телефоне номер дежурного районного отдела полиции. После десяти гудков на другом конце провода раздался знакомый голос:
– Сержант Перваков слушает.
– Привет, – произнёс Сергей.
– Том, это ты? Долго жить будешь! Мы только что с ребятами тебя и твоего «Шварценеггера» из восьмого дома вспоминали.
– Я как раз по этому делу и звоню. Мне ваш шеф заяву на «Шварценеггера», как ты выражаешься, сбросил. Между прочим, с пометкой: разобраться, наказать и доложить. А мужика жалко.
– А мы-то чем помочь можем?
– Узнай, кто с нарядом на вызов приезжал.
– Повиси на телефоне, – ответил сержант и, пошуршав бумагами, продолжил: – Вот, нашёл. Колесников выезжал. Он как раз сегодня дежурит со мной. Позвать?
– Давай, – ответил Томилин.
Через пару минут к телефону подошёл Колесников:
– Здорово, Том! Мне Вовка ситуацию обрисовал, чем могу помочь?
– Ты можешь протокол немного переделать? Надо, чтобы было написано, что Забродов сам с работы прибежал и сам вызвался вам помочь Каюмова высвободить. Ведь то, как он его голову в перила засунул, никто не видел?
– Ну, в принципе, никто этого не видел. Всё со слов потерпевшего да соседей.
– Соседей я возьму на себя, да и Нефёдову, думаю, тоже успокоить смогу. А ты «настрочи» благодарность товарищу Забродову за проявленную смекалку и за своевременно оказанную помощь представителям правоохранительных органов. Попробуй шефу через секретаршу с другими документами подсунуть. Глядишь – и «подмахнёт» не глядя. А там, если что, то «вот, пожалуйста, вы сами благодарность подписали»!
– Умён ты, братец, да только сам-то в стороне останешься, а мы смертные?
– Да ладно, что я его не знаю, что ли? Он бумаги через раз читает. А потом вообще не вспомнит, кто предложил Забродову благодарность объявить. Ты, главное, напиши поаргументированнее. Как ты умеешь.
– Хорош комплименты рассыпать! Ладно, попробую. Подруливай к пяти на «рюмку чая». Должен успеть.
– С меня причитается. Тогда до вечера?
– До вечера. Пока! – И связь оборвалась.
Томилин собрал со стола документы и, положив их в ящик, посмотрел в окно. Светило весеннее солнце. Облаков на небе практически не наблюдалось. Такая погода должна была бы создавать радостное настроение. Но ему почему-то было грустно.
После окончания тогда ещё Школы милиции он пошёл работать в уголовный розыск простым оперативником. Но потом, как один из самых перспективных работников, был переведён в убойный отдел. Всё было отлично. Интересная до «сумасшествия» работа, полная адреналина. Отличные друзья. Как в кино: «что ещё надо человеку, чтобы встретить старость», но… Ведя одно из порученных ему дел, он зашёл слишком далеко в своём расследовании и затронул интересы «сильных мира сего». А так как Томилин был следаком «от бога», то, учитывая при этом его принципиальность, они посчитали, что он слишком опасен для них. Против него быстренько сфабриковали дело. Несмотря на то что всем всё было ясно, самое лучшее, что смогло для него сделать начальство, – это перевод в участковые на неопределённое время. Но бывшие сослуживцы его не забывали. Заезжали к нему при возможности в участок. С радостью встречали у себя. Помогали по работе информацией. В общем, старались его поддержать, не оставляя надежду, что он всё-таки когда-нибудь вернётся к ним из опалы.
Читать дальше