Сергей Луначарский - Мальчик в персиковом доме

– В Австралии же нет Королей, – я пожал руку Строми.

– Австалианцы сказали обратное, – Строми был очень весел, как и все, кто шли за ним. Видимо, в автобусе Строми устроил какой-то перфоманс, и теперь весь наш класс превратился в австралийцев (или вернее в австролианцев), а он стал самовыдвинутым королём. Всё происходящее казалось невероятно детским, но я не стал противиться.

– Тогда прошу вашей благосклонности, мой король, не соизволите ли вы занять свой трон и приступить к правлению.

– Да будет так, – Строми с шумом поставил свой рюкзак на парту, выделив точку в своём предложении. Николь улыбнулась. Ей, наверное, было забавно наблюдать за нами. Все вокруг рассаживались на свои места и готовились к уроку экономики. До урока осталось меньше минуты, и я уже был готов опять впасть в однообразный поток жизни лицея. Но в тот день мне не удалось этого сделать.

Дверь снова открылась, и в класс быстрыми шагами забежала девочка в темно-зелёном худи. Её необыкновенно длинные, кудрявые рыжие волосы хаотично спускались с плеч и кончиками доходили до самых локтей. Вблизи они скорее походили на гору медных пружинок, но под другим углом меняли свой окрас и становились золотистыми. Она оглядела класс полуприкрытыми карими глазами, выискивая свободное место. Справа от меня была пустая парта (это была единственная свободная парта в нашем классе), куда она и поставила свой мешковатый рюкзак, на вид будто сшитый из парусины. Всё это время она не вынимала кистей рук из карманов своего свободного одеяния. В её внешности и движениях всё было каким-то теплым и удивительно манящим. То, как она достала экономику и тетради, как она поправляла длинные волосы, неаккуратно упавшие на стул, как она скрестила ноги, обтянутые охровыми брюками со слегка закатанными штанинами.

В класс втиснулся лысоватый и тучный месье Легро. Это был человек, чрезмерно вовлечённый в свой предмет, он говорил очень много, но часто отходил от темы, путался, забывался и любил рассказывать истории из его жизни (он называл это лирическими отступлениями). Когда он начинал рассказывать очередную историю, его глаза поднимались и с улыбкой смотрели в пустоту, а маленькая серая бородка начинала двигаться и постепенно увеличивала свою амплитуду. Как итог, его уроки отражались в моей тетради несвязным конспектом из отдельно выдернутых фактов и цитат, сказанных французскими экономистами, которые на данный момент уже умерли.

– Добрый, добрый день, друзья! – Месье Легро говорил как бы вразвалочку, неспешно и праздно.

– Все мы с вами – друзья. Дружба – это самое главное, что есть в нашей жизни, а также в мировой экономике. В экономике все друзья. И ваши соседи, и незнакомцы, и иностранцы, и родственники, и знакомые, и друзья – все… – здесь месье Легро запнулся языком о смысл своих слов и остановился. По классу прокатился добрый и тихий смешок.

– Да, как сказал великий экономист Франсуа Кенэ “Те, кто исключает из торговли иностранцев, будут в отместку исключены из торговли других наций”, – все свои цитаты месье Легро знал дословно и повторял их один в один, как и было написано в учебнике. Сейчас, на первом уроке, это не вызвало у меня удивления, но к концу года я понял, что месье Легро наизусть знает учебники всех классов, в которых он вёл уроки. Я дописал до точки и поднял глаза.

– Ай-й, – неожиданно и очень приглушенно донеслось справа. Я обернулся. Рыжая девочка, округлив карие глаза, смотрела на совсем новенькую тетрадь. По тетради растекалась лужа чернил, потёкшего линера. Её руки тоже были измазаны. Она быстро подтянула свою левую ногу и поставила пяткой на стул, вытерла руки о верхнюю часть своего светлого носочка, а потом просто перевернула лист тетради, таким образом заклеивая уже полностью чёрную страницу. Любая другая девочка завела бы себе новую тетрадь, да и была бы в этой ситуации менее решительна. В моих глазах эта деталь характера Рыженькой сильно выделяла её из группы остальных девочек нашего класса.

– Слушай, пожалуйста, дай мне свою ручку. Моя… – Она не стала заканчивать предложение.

– Да, я сейчас, – я очень быстро достал ручку из пенала и протянул её в руку рыжей.

– Спасибо. …гм, она красная? – сжимающий, холодящий импульс пробежал по моему телу, начиная от головы через позвоночник до самого мизинца левой ноги. Я выхватил ручку из её рук, достал синюю и положил (чуть ли не бросил) её на парту Рыжей. В течение этого урока я старался больше не смотреть в её сторону, однако успел хорошо разглядеть руки Рыженькой, всё ещё испачканные чернилами, форму медных пружинок, идущих золотым водопадом до её локтей, и теплые, улыбающиеся карие глаза, которые сейчас постоянно пытались поймать взглядом мои, но мне очень ловко удавалось этого избежать.