Иван Риннова - Плющ на камне

Время идет, я сижу на табурете у окна, от кружки поднимается пар…Тихо, я бы даже сказал, глухо: затихли звуки, застыли фигуры в грязном стекле. По деревянному штапику окна пробежал таракан, он карабкается по пожелтевшей краске. Я отпил чая, громко и неловко хлюпнув губами, и взглянул еще раз на улицу. «Неплохо было бы подкрепиться», – подумал я. Открыл холодильник, нашел пельмени, поставил кастрюлю с водой на плиту. Закипела, бросил, сварились, съел. Пошел в комнату – лег, смотрю в стену. Мысли ходят табунами: в одну, в другую сторону, но никакую не могу оседлать. Вроде я наполнен, и идет во мне мысленная работа, а наполнение пустое – гадкое чувство самообмана, самозабвения, отсутствия ясности и вектора направления, потеря нити жизни. Каждый человек сквозь время с крепко завязанными глазами, нежно держа ее пальцами руки и боясь оборвать, потому как ее порыв сродни смерти. Время идет, действий ноль. Взял телефон, – что там в инете, инсте, в вк… Все глухо. Размалёванные мужики, женщины тычут частями тела в объектив – вот радость! Боже, шоу-кунсткамера! Интересно, они хоть понимают, что происходит? Или это такой новый способ приспособления человеческого вида к современным реалиям. Мне кажется, что мы просто не можем принять себя такими, какие мы есть, не можем принять трагичность конечности жизни и собственного бессилия перед этим. Смотря на весь этот круговорот селфи-фото, понимаешь, сколько работы проделано ради просмотров и лайков, раскрутки страницы и банальной рекламы. Человек, а может даже команда профессионалов работала над постом, и эта подготовка лишила его смысла, потому как человек, вроде, пытался показать себя невзначай, а в итоге получилась четко подготовленная, срежиссированная, постановочная фотография, и он просто бессовестно солгал, обманул меня и всех, чтоб заработать. Но ему лайкают, людям нравится. Неужели я один здесь это вижу и понимаю, что других зрячих нет? Нас больше семи миллиардов на планете. Мы такие разные. Все до одного. По-своему красивы, у нас всех есть искра, искра мысли у каждого, и дана она не просто так. С появлением глобального интернета и соцсетей мы стали безликими в одной массе, красота наша стала одинакова, и желаем мы одного. Нас уравняли количеством пикселей и разрешением, допустимым при размещении на странице, отняли свое видение цвета – теперь наш цвет мира – это цветопередача камеры и дисплея. Нам дали место и время в ленте, нас клеймят хештегом. Радуйтесь, избранные миллиарды, теперь каждый избранный, каждый особенный! Вы ведь так этого хотели, по сути, так и остались безликой человеческой массой. Хочешь быть с перьями? Но там уже сотни с перьями». Хочешь выделиться нетрадиционной ориентацией, но там их миллионы. Хочешь быть модным, но там моднее. Завтра ты наряжаешься еще ярче! Но там найдутся по ярче … Чтобы ты ни делал и как бы ни старался – там это все уже есть. Когда-то красота женщины могла покорить и пробудить в сердце мужчины истинные чувства любви, теперь можно наслаждаться красотой миллионов женщин каждый день, на следующий день их будет еще больше, а через неделю еще. И так до бесконечности. В итоге ты не запомнишь ни одну. Та, которой было суждено получить сокровища твоего чувства, получает ничего. Вся острота восприятия красоты затупилась о лики бьюти-красавиц из инсты. Это было ее право на счастье, но она его лишилась, причем бессознательно, добровольно. Мы растринькиваем жизнь на попытки. Не рассчитывая силы, остаемся ни с чем и калечим своих детей, своих близких, меня жён и семьи как лошадей на переправе. Мы деградируем, под гимн свободы который не утихает и по прежнему призывает нас к новым свершениям и достижениям, к мечте, роскоши в которой нет места ни семье, ни детям в ней даже место труду не осталось. Да что там говорить в новом обществе правду говорить не культурно, если она не удобная.

Сегодня пятница, а значит, – конец учебной недели. Обычно в выходные я уезжал домой, и этот раз не стал исключением. Собрав сумку, я еще долго сидел на кровати, стараясь собраться с мыслями, и уже думал было остаться, но что-то чиркнуло во мне, и решение было принято импульсивно и мгновенно. Быстро оделся, натянул шапку на уши, взял сумку, запер дверь. Гул темного и скрипучего лифта, с грохотом открывающаяся и закрывающаяся автоматика дверей, спертый запах и желтый свет, – все позади, и вот я на улице. Воздух, свежий и холодный, меня взбодрил. Картина во дворе дома была ровно такая, которую я видел в окно: черно-белый ноябрьский день, столики, на которых собирались мужики по вечерам, чтоб сыграть партейку в домино, были пусты. Как, впрочем, и вся улица. Поправил сумку на плече и, поёжившись от холодного ветра, потопал на автовокзал.