Виктор Авива Свинарев - Воспоминания человеческого детёныша о Великой Битве кромешной

Словно маленький цветочек, порхающий между черным, коричневым и белым. И воздух вокруг стал полон самого нежного писка.

– Щенки! – выдохнул шкет. – Народистые, самые лучшие!

– Возьмите дяденьки! – вступилась одна девочка, смотрящая на нас снизу вверх.

– Они на охоту годятся. Их только выучить надо. Только они не народистые, а породистые.

– Посмотрите, какие они все разные – добавила другая, что по мою душу. Эта наверняка страдает по ночам от того что у нее в нос в самых весенних конопушках. Именно она сейчас держит в руках коробку.

Будет очень жалко, если не найдется человека, который скажет ей, какие они красивые эти конопушки, что больше всего на свете он обожает именно такие. Как я, к примеру, считаю веснушки самыми красивым аксессуаром милого женского лица, тем более, что их можно не просто любить, но и иногда целовать по счету.

А тем временем, мой друг занимался тем, что опускал доверчивых детей на землю. Конечно, и мы, когда то верили, что есть справедливость, есть доброта и есть любовь. Есть, но жалко то, что это все сейчас находится как-то в другом месте. Там, где нас нет. А мы здесь. И вот это они должны понять и простить нас.

– Знаете, сколько собак держит охотник дома?

– Одну – потупился шкет.

– А если охотник живет в квартире, где есть жена, родители, родители жены и сами дети. А кругом злые соседи, которые только и ждут повода к ссоре.

– Знаем – опустила голову та, что главная в компании.

– Возьмите. – сказала серьезно девочка с коробкой на руках. – Нам в интернате запрещают держать их, и нас всех переводят.

– А где их мама собачья? – спросил я на всякий случай.

Обыкновенная жизненная история. Во дворе образовательного учреждения жила собака. Все ее любили, кормили, тянули в разные стороны, и пинки она получала, но за свою жизнь ни разу не укусила, ни одного ребенка, ни одного мальчика и, тем более, ни одну девочку. Рычала – да, а кто из нас не рычит?!

Но на каждую силу есть другая сила. И вот для нас всех она, чужая злобная нехорошая сила, преобразовалась в заместителя директора по хозяйственной части. И однажды он успел колесом машины сбить насмерть общую любимицу. Если бы все нормально, собака – мама никогда бы не попала под колесо, но она спешила к своим щенкам, тем самым, чьи многочисленные пасти так похожи на одинаковые красненькие цветочки.

– Ну ладно, все понятно. – говорит доктор. – Сколько просите за всю свору, можно узнать?

– Да мы не дорого – заспешила конопатая. – Хоть даром берите!

Но тут ее остановили суровые глаза товарищей. Такие маленькие еще, а уже знают и приметы и условия, как надо торговаться по деловому. Я ценю это качество в человеке. Ведь в этом мире только самое главное можно получить вне денег.

– Правильно! – сказал друг. – Нам и даром не надо, то, что даром. А вот купить – мы согласны. Давайте!!

Я, вообще-то, удивляюсь своему другу. Иногда он такое может отмочить. И все это мне надо было терпеть и даже важно кивать головой, если понадобится.

– Тетя Клава! – позвал мой друг буфетчицу. – Тетя Клава! Тут у нас торг, и мы хотим обмыть эту куплю-продажу. Дайте нам, вот что

– Сейчас, сейчас, доктор! – Буфетчица Клава спешит к нам.

Вначале дети смущались, ну там резинка жевательная, может быть сладкой воды, но доктор был непоколебим. Нам принесли маленькие сосиски, потому что именно такие могла любить покойная собака. Коробку конфет доктор выхватил из рюкзака, а потом всем гостям было предназначено по большому мороженому. Торт по общему согласию решили не заказывать, не такое уж это и большое дело. Но все равно – всего было много. Дети присоединились к нашей хорошей компании и стали есть. Мы смотрели, тетя Клава тоже.

– Это, наверное, – сказал растроганный шкет, – чтобы мы денег на сигареты не тратили.

– А что, вы уже балуетесь?!.

– Да нет, требуют. Говорят, чтобы без них не приходили.

– Отныне просителей таких направляй ко мне, я им буду ставить докторский клистер. Большой такой, на полведра, знаешь, как я их умею, и люблю ставить.

– А я вспомнила! – сказала самая красивая, та, что с конопушками, – Вы и в самом деле доктор, вы у нас были в интернате!

– Ага, ага!! – закричали все сразу. – Как хорошо, что мы вас встретили!

– Я возьму всю эту свору, – говорит доктор самым врачебным голосом, – но только тогда, когда вы дадите мне самое честное свое слово, что никогда, слышите, никогда, вы не будете тянуть, дышать и пить разную гадость химическую. Просто дадите честное слово – и все! Я ведь много не требую. Слово, что никогда вы не станете моими пациентами! Но, если что, все равно приходите!