Виталий Беспалов - Ксения, которая скоро умрёт. Хроники Петербурга курильщика

– Нафиг. Я пока до метро прогуляюсь, музыку послушаю, на перроне тебя подожду, не волнуйся, – ответила Оля.

Любой поход из дома для нее неприятное испытание. Ира об этом знает, но все равно не упускает возможности отчитать Олю:

– Твою же мать, не хотела доки менять, теперь проблемы. Ксюша тоже не меняла, и вот хер знает, что сейчас делать. Заипалась с вами, – прошептала Ира и резко повернулась к вахтерше. – Хорошо, уважаемая Надежда… простите, не знаю вашего отчества, я пройду одна. Вас ТАК устроит?

– Леонидовна… Проходи уже, Ирен Александровна, не надо тут концерты устраивать… – устало произносит вахтерша, не сводя глаз с Иры. – И в приличном месте с такими макияжами не ходят, не в борделе…

Ира машинально сжала кулаки. «Тупая жирная скотина, поучи меня жизни…» – она очень хочет сказать именно это. Но произносит лишь «огромное спасибо за совет, любезная!» и двигается к лестнице.

Ира знает, что бывает неуправляема в гневе. Чтобы как-то справиться с этим, она иногда смотрит советы психологов и психологинь на Youtube. Одна из них рассказывала, что лучшее средство скрывать гнев – придумать свой собственный тайный словарь, где «дорогая», к примеру, означает «тварь», а «огромное вам спасибо» – «чтоб ты сдохла». В словаре Иры слово «любезная» обозначает «тупая сука».

В палате 211 как всегда тихо – она одна из немногих на этаже, куда родственники и друзья больных не принесли телевизор, а музыку здесь принято слушать в наушниках. К тому же в шестиместной палате лежат всего три женщины. Точнее, трое их было до вчерашнего вечера.

– Ира, привет! Здорово, что пришла! А Оля? Не смогла? – поприветствовала ее Маргарита, которая лежит здесь дольше всех. Именно она вчера поздно вечером позвонила Ире и сообщила, что Ксении больше нет.

– Привет! Оля это… по фейсконтролю не прошла, – грустно улыбнулась Ира и присела на стул у кровати Маргариты.

Про себя Ира ласково называет ее «женщина-песик». Одинокая и наивная, она, по наблюдению Иры, моментально влюбляется и привязывается к любому, кто обратит на нее внимание. Она верит всем, кто ее окружает. За свои почти пятьдесят лет кудрявая и всегда улыбающаяся Маргарита успела стать жертвой многих мошенников, финансовых пирамид и сект. В одной из них ей внушили, что врачи – посланники сатаны, и она несколько лет не принимала никаких лекарств. Так и оказалась здесь в ужасном состоянии.

– Да, тут уже жаловались посетители на новую вахтершу. Ну, может быть, раньше она в школе работала, там сейчас очень строго, говорят, без документов и родного сына не заберешь, – серьезно произнесла Маргарита, будто поделилась чем-то очень важным и таинственным.

Она не хочет рассказывать, что произошло здесь вчера вечером и специально отодвигает тот момент, когда нужно будет говорить о Ксении. Вера в загробную жизнь не повлияла на ее страх перед смертью (не важно, своей или чужой). Вчера, когда она позвонила Ире, то рыдала так, будто потеряла самого близкого человека в своей жизни.

Ира же до сих пор не проронила ни одной слезинки.

«Наконец-то», – подумала она, как только услышала всхлипы Маргариты. Ира прекрасно понимала, что смерть Ксении – неизбежность, и давно смирилась с этой мыслью. Мучительным же для нее было само ожидание. Ни Оля, ни другие ее подруги и друзья не знают об этом, но текст для Facebook о том, что Ксения умерла и надо срочно собирать деньги на похороны, Ира написала неделю назад. Она просто ждала, когда его можно будет опубликовать.

– Рита… Маргарита, врачи забрали вещи Ксении? – Ира намеревалась покончить с ненужными разговорами как можно скорее. Ей не хотелось, чтобы Оля долго ждала ее, не хотелось находиться в этой палате.

На глазах Маргариты (как по команде) появились слезы. Губы задрожали.

– Ой, да я как только узнала… да я же попросила санитарку, чтобы… да как только сказала… да вот все положила… все собрала… – попыталась она ответить Ире, но не удержалась и расплакалась.

Плач Маргариты прервала ее соседка по палате Аня, которая все это время лежала молча и глядела в потолок:

– Никто никакие вещи не забрал, все здесь, – громко отчеканила она, давая понять, что Ире не надо здесь задерживаться.

Аня лежит здесь давно, еще до появления Ксении, и она сразу же невзлюбила «шалав», которые «таскаются к этой длинной», а именно так она описывала Иру и Олю, когда по телефону рассказывала о них своей единственной подруге. Причем сама Ксения могла в это время не спать и все прекрасно слышать, Аню это совсем не смущало. Она пять лет провела за решеткой и привыкла к тому, что рядом находятся посторонние люди.