Мари Веглинская - Тени забытых пиратов. Повести и рассказы

– Ну как поживаешь? – спросила Янка.

– Все ок, – ответила Любаша, тут же отвлеклась и перебросилась парой слов еще с кем-то.

Они с Лёнькой мгновенно превратились в центр внимания.

Янка нацепила на вилку селедку и уныло стала жевать.

– А ты как? – вдруг спросила Любаша.

– Да тоже ничего, – ответила Янка. Настроение у нее явно испортилось.

– А знаешь, я тебе очень благодарна, – вдруг улыбнулась Любаша, – ты отучила меня грызть ногти. Никто не мог, ни мама, ни папа, а ты смогла. Так что спасибо! – она засмеялась, совершенно искреннее.

– Да не за что… Значит, зла на меня не держишь?

– Зла? – Любаша с удивлением посмотрела на Яну. Было видно, что никакого зла на Янку она не держит и не держала. – Нет, конечно!

– Как сестры-братья?

– Хорошо, сестричка сейчас у нас, в Америке, в Лёниной лаборатории работает, у братишки здесь бизнес. Родителям купила в Москве квартиру, да они в своей деревне сидят, – она засмеялась, – послезавтра поедем, навестим.

– Дядя Лео и София Григорьевна живы?

– Тьфу, тьфу, тьфу. Живут в Хайфе. С внуками по скайпу общаются. А старшенькая наша уехала к ним, в Израиль.

– Значит, дети есть, – скорее сказала, нежели спросила Янка.

– Конечно. Четверо.

– Четверо? – Янка не могла скрыть удивления, глядя на стройную и статную Любашу.

Информация все меньше нравилась Янке.

– И кем работаешь?

– Она инструктор по йоге. Йогиня моя! – Лёнька положил руки Любаше на плечи, и она тут же взяла его за руку.

– Разве это профессия? – вяло спросила Яна.

– О, она очень востребованный инструктор. К ней еще попасть надо! Вот, видишь, что из меня сделала, – Ленька рассмеялся и поцеловал жену в макушку.

– Вижу, – Янка налила себе вина.

– Любаша еще много чем занимается, у нее свой фонд.

– И что ты там делаешь? – спросила Янка.

– Много чего, ну например…, – Любаша задумалась, подбирая слова, и вдруг сказала, – ты же знаешь, с русским у меня всегда было неважно, может перейдем на английский? Мне легче по-английски говорить.

– А мне по-чешски, – тихо ответила Яна.

– Старик, ты выглядишь на все 100! – подошел пьяненький Ваня, – А я вот располнел.

Он и правда располнел, подурнел и обрюзг. От Алена Делона не осталось и следа.

– Женат? – спросил Лёня.

– Разведен. Уже 4 раза, – Ваня рассмеялся и почему-то посмотрел на Яну. – А ты, старик, стал хоть куда!

– Это все жена моя, – Ленька снова поцеловал Любашу. – Это ведь она настояла, чтобы я пошел в аспирантуру, и с Америкой ее идея, я бы и с места не сдвинулся. Так и лежал бы на диване тенью забытых пиратов. Да чего там! Она меня сделала!

– Помню, помню, тени забытых пиратов! – Ваня снова рассмеялся, налил рюмку и опрокинул, – У тебя мозги, старик! Это мы тени, а ты пират.

Он сел и грустно уставился куда-то в окно.

– Без Любаши мои мозги пропали бы! – Лёнька похлопал Ваню по плечу, – Ах да, вот, привез вам всем в подарок, сейчас, минутку.

Он ушел и вернулся с большой коробкой.

– Правда на английском, но, думаю, вам будет интересно – свидетельства встречи с НЛО.

– Ты все еще в это веришь, старик?

– Это мое увлечение. Хобби. В свободное от работы время. Вот, просвещайся! – он протянул Олегу книгу. – С дарственной надписью.

Было непонятно, шутит Ленька или серьезен. Но что он совершенно счастлив, сомнению не подлежало!

Вечер подходил к концу, и постепенно все стали расходиться. Первыми наши стройные ряды покинули Лёнька и Любаша, а с ними ушла Ленка. Очевидно, что они продолжали общаться и весьма тесно. За ними потянулись остальные. Уже стоя в гардеробе в пальто, я вдруг вспомнила, что оставила на столе телефон. Вернувшись в зал, я увидела сидящую ко мне спиной Яну за огромным рядом пустых столов. Опираясь локтем о стол, она прижимала к щеке пустой бокал и о чем-то думала.

Деревню Женька любила. Когда она еще не ходила в школу, ее привозили туда уже в апреле, а забирали только в ноябре, и они с бабушкой и дедом жили в большом старом доме из серых рубленых брёвен с голубыми наличниками на окнах. Наличники бабушка красила каждую весну, чтобы они были свежими. Дом этот достался бабушке по наследству от какой-то далекой тетки, у которой никого, кроме бабушки, не осталось. Как же бабушка радовалась! Ведь она помнила этот дом, когда была еще маленькой девочкой, как Женька. Она так и говорила: «Когда я была такой же как ты, то приезжала в этот дом погостить. Он был совсем новым, светлым и чистым. Тетка пекла в печи драчёну, и вкусней этого пирога я не ела ничего в жизни. Этот дом мне всю жизнь снился. Как знал, что я его хозяйкой стану!» Драчёной бабушка отчего-то называла манник. Хотя Женька-то знала точно, что лучше, чем бабушка, этот румяный и нежный пирог не печет никто, даже та бабушкина тетка.