Владимир Шевелев - Камень. Повесть

Мирон не упускал случая дать несколько советов о том, как правильно вести себя с девушками. Я с замиранием сердца следил за его словами, полными хитрости и привлекательной беспринципности.

– Запомни, Валь, одна девушка ничем не отличается от другой. Выкинь из головы весь этот мусор о романтической любви, об одной-единственной половинке и тому подобное, – Мирон брезгливо морщился. – Сам посуди, если обещанная половинка может жить где угодно, даже в Азии или Африке, то почему женятся на однокурсницах, одноклассницах, коллегах? То есть на самом удобном и очевидном варианте. А потом на свадьбе в один голос воют о предначертанной любви.

Рассуждения Мирона подкреплялись знаком качества: девчонки охотно вешались ему на шею.

– Никогда ни за кем не бегай, никогда никого не добивайся. Хуже ничего нет. Это конец для мужика. Тебе должны нравиться только те, кому нравишься ты сам, а среди них выбирай самых красивых. И ни в коем случае не встречайся только с одной, всегда параллельно мути с несколькими. Всё предельно просто, Валя. Не обожествляй, не делай из них королев. На самом деле, их миллионы. – Мирон широко разводил руками, показывая, как много в мире женщин. – Миллионы!

Его идеи завораживали практичностью. Метод Мирона был прост до неприличия, но, судя по всему, крайне эффективен для преодоления робости. Как раз мой случай.

За какие-то семь дней моя хилая самооценка окрепла, возмужала и обзавелась рельефным прессом. Цинизм Мирона стал для меня горькой пилюлей, настоящим лекарством. Советы нового друга вселили в меня уверенность в общении со слабым полом. Они бодрили лучше любого энергетика, но потреблять такие идеи следовало с осторожностью, в гомеопатических дозах. Я быстро понял, что с мачизмом лучше не перебарщивать: времена ковбоев давно миновали. Теперь женщины тоже могут поставить на уши любой салун. Мирон же решил, что я размяк, и после окончания университета наши пути разошлись.

Когда Мирон где-то раздобыл мой номер и позвонил, я не поверил своим ушам. Его голос и своеобразная, немного назидательная, манера говорить казались частью далёкого прошлого. И вдруг Мирон вынырнул из пучины времени и как ни в чём не бывало предложил сходить в кабак. Притом говорил он столь непринуждённо, будто мы только вчера вернулись с моря и в сентябре вновь пожмём друг другу руки в коридорах университета. Но ведь прошло уже целых семь лет! Поневоле задерёшь брови от удивления.

Привычка во всём искать подвох превратилась в потребность проигрывать в уме будущие события. Почему Мирон про меня вспомнил? Столько лет не виделись, и вдруг – «пойдём в пивную». К тому же в понедельник. Он что, не работает? Каким он теперь стал, есть ли в нём ещё хоть что-то от прежнего Мирона? Да что там Мирон… Осталось ли во мне ещё хоть что-то, кроме имени и биографии, от того робкого студента с шаблонными мечтами? Вопросы множились, а тревога, как обычно, росла.

В конце концов я пересилил себя. Мирон вызывал у меня исключительно приятные воспоминания, другие же способы скоротать вечер наводили скуку. Даже любимое хобби – сочинение «коротышей», очень коротких рассказов, застопорилось. После последнего, про Чехова, в голову ничего не шло.

Коротыш №81. Чехов

– Ребята, умоляю, прочтите мой рассказ и оцените. Только прошу – будьте откровенны и честно скажите, что думаете. Критика приветствуется.

– Прочёл. Рассказ, честно говоря, слабоват…

– А ты кто такой вообще? Чехов, что ли?

Несколько дней я таращился в монитор. Когда медитация на мигающий курсор надоедала, с облегчением открывал какую-нибудь книгу. Целую неделю мне было нечем обновить блог с коротышами собственного сочинения. От недостатка лайков меня уже слегка потряхивало.

Конечно, можно было провести вечер с Алиной. Побыть наедине со своей девушкой – чем не естественное желание? Однако перспектива несколько часов глядеть на обиженное лицо и беседовать о проблемах в отношениях вызывала отвращение. В этом всепоглощающем раздражении, словно в море, тонула физиологическая потребность в близости. Да и к чему тратить время на обсуждение того, как склеить разбитую чашку, когда можно просто взять с полки другую?

Вариант Алины я решительно отмёл. Ничего не оставалось, как нырнуть в студенческое прошлое и встретиться с Мироном.

Внешне Мирон изменился незначительно, разве что залысины расползлись во все стороны, словно гигантские кляксы, и вечно загорелое лицо немного осунулось. Говорил он всё так же внушительно, делая акцент на каждом слове, будто втолковывал прописные истины. Однако куда-то испарилось хладнокровие Мирона, орлиный нос непостижимо съёжился, а чёрные глаза приобрели пепельный оттенок.