Борис Алексеев - Стая

– Но ведь мальчишки же! – вздохнула жена, гладя увесистое плечо мужа.

– То-то и оно, – отозвался Осип, – ладно б дело бандиты. А теперь что? Неделю места себе не нахожу. С комвзвода переругался – стыдоба! Он мне: мы действовали по инструкции. А я ему: какая такая на хрен инструкция, чтобы детей бить? В общем, Люсь, подал я рапорт на увольнение. Хоть кем, хоть сторожем в церковь пойду, но не могу я больше, как собака на привязи, брехать на человека!

– Я понимаю… – улыбнулась Люся и продолжила сервировать стол к ужину.

Тем временем по заснеженным улицам Абакыма ползли тревожные слухи. Поговаривали о новых случаях исчезновения студентов, и о том, что местные власти сознательно скрывают печальную сводку из страха перед новыми молодёжными волнениями. Действительно, подростковая часть населения города как-то странно притихла и превратилась в некую сдавленную пружину, готовую по первому взмаху случайного лидера распрямиться и натворить дел покруче той институтской заварушки.

Шокированное столь жёстким молодёжным противостоянием, российское общество наконец обнаружило, что внутри населения законопослушных россиян вызревает ещё один не похожий ни на что и ни на кого человеческий миллениум. Он – не розовый и несмышленый младенец, упакованный в выданные ему педагогические пелены, но несговорчивая и способная на отчаянные поступки стая будущих владельцев страны, а быть может, и мира.

Этот подростковый миллениум, как оказалось, живёт по своим внутренним законам. И если во взрослой жизни законы и смыслы человеческих действий изъедены временем и похожи на внушительные морские буи с налипшими на них плотными слоями житейских ракушек, то «законодательная база», направляющая поведение подростка, более походит на приливный рой прозрачных медуз, колышущихся в такт сиюминутной набегающей на берег волне.

Гений Шекспира проник в эту сверхнеплотную среду и разглядел в ней потрясающую любовную историю двух юных сердец Ромео и Джульеты. Многое в ней для нас взрослых непонятно. Ведь мы, повзрослев, забываем самих себя.

Мы забываем о том, что все граждане детства – гениальные художники и словисты. Как свежо, непосредственно и ярко они (прежние мы!) воспринимают окружающий мир. Глядя сквозь их прозрачные медузоподобные «тельца», нам хочется ещё раз прикоснуться к детским парадоксальным мироощущениям. Но нам нельзя! Мы – взрослые, мы – высшая раса! И мы вынуждены смотреть в сторону детства с долей иронии и снисходительности…

Объявив действия молодых нигилистов противоправными, власть задействовала значительный административный ресурс и приступила к ликвидации конфликта. Всероссийский розыск дал первые результаты. Наряд УВД города Петропавловск-Камчатский задержал в аэропорту группу из семи молодых человек, прилетевших с материка под видом паломников в единственный на Камчатке мужской Пантелеимонов монастырь.

– Почему вы говорите «под видом»? – возмущались ребята в отделении полиции. – Вся страна знает, что монастырь своими силами строит Морской собор в память о моряках и рыбаках, погибших в море. И им нужна помощь!

– Вас никто не просил сюда лететь, – бубнили в отделении.

– Об этом не просят! – отвечали парни. – Как хотите фиксируйте нас, но мы – свободные граждане и никуда отсюда не полетим!

Старший офицер отделения, кстати, бывший военный моряк, приказал переписать паспортные данные и под его личную ответственность отпустить задержанных.

– А ты мужик ничего! – один из ребят, выходя из отделения, доверительно похлопал кэпа по плечу.

Ещё двух «самовольщиков» зафиксировали в Киргизии. Сличив с поисковым листом список авиапассажиров, прибывших в последние дни, выяснили, что не далее, как вчера, двое из разыскиваемых студентов прилетели чартерным рейсом в «Манас».

Подняли местный РУВД и в течение дня обнаружили беглецов в городе Кант. Что они делали возле нашей военной авиабазы, так и осталось за семью печатями. Ребята замкнули уста и отказались отвечать на какие-либо вопросы в отсутствии, как они сказали, «адвоката с Большой земли». Пришлось самозваных «террористов» этапировать на Большую землю, где живут адвокаты и ближайшие родственники задержанных.

Следы более двадцати студентов так и остались белыми пятнами на российской карте.

В глуши сибирских лесов, на берегу «батюшки Енисея», близ города Минусинск зажёг свечу над престолом древний, вернее сказать, «древлерубленный» мужской монастырь преподобного Дорофея аввы Палестинского. В прежние времена насельников в монастыре бывало не счесть. Оно и понятно: место благое, молитвенное. Да нынче по-другому всё стало, утишилась монастырская жизнь. Из монашествующих – настоятель, иеромонах отец Игнатий, два старчика (средь них сокровище монастыря – старец Савва), да пятеро послушников, да трудников столько ж. «Вот и вся нашать монастырская редута» – любил говаривать Савва за трапезным чайком.