Ярослав Щербинин - Спартак

Когда я впервые учуял от неё запах сигарет, то готов был отлупить ремнём. У меня не было слов от возмущения, и я орал как ненормальный. Меня эта напасть, к слову, миновала достаточно быстро. После пары выкуренных сигарет меня вырвало, и выработалось стойкое пожизненное отвращение ко всему, что имеет запах табака. Отсюда и моя чересчур темпераментная реакция на, казалось бы, рядовой случай подросткового экспериментаторства. Обычно я достаточно флегматичный человек. Алёна поняла, что переборщила, но из упрямства не показывала свой испуг. Мы не разговаривали несколько дней, после чего сестра первая пошла на примирение, напекла блинов и предложила попить чаю и поговорить. Разговор тогда был долгий. Мы дали друг другу обещания. Я со своей стороны обещал, что, как только ей исполнится восемнадцать, завершу карьеру профессионального боксёра и пойду учиться, она – никогда не будет курить, употреблять наркотики, а слово старшего брата будет для неё законом (если это не противоречит ЕЁ здравому смыслу). Объяснять, кто из нас лучший переговорщик, я думаю, не надо.

Благодаря спорту я был довольно известным в нашем городе молодым человеком, с девушками знакомился легко, пользовался у них успехом и часто встречался одновременно с несколькими. Сестра в такие периоды напоминала злую свекровь. Она, конечно, не выдавала меня, но приводить кого-то домой я уже начинал побаиваться. Это сильно напрягало, и часто я мечтал о том дне, когда сестре исполнится восемнадцать, и я смогу с чистой совестью жить своей жизнью.

Бокс и такси в принципе давали неплохой стабильный доход. Но, как я уже говорил, с боксом настало время прощаться, а таксовать в нашем городе становилось всё сложнее. К нам зашла сетевая компания Юпитер, которая снизила цены до уровня себестоимости, наводнила город машинами со своим логотипом и поставила всех водителей перед выбором: либо работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки за копейки, либо уйти с рынка.

Итак, я еду в Москву – город, в котором родился, но который почти не знаю, потому что бывал в нём всего несколько раз в сознательном возрасте. Меня ждёт новая жизнь без схваток на ринге и без постоянной оглядки на несовершеннолетнюю сестру.

Скорость после Петушков резко упала до сорока километров в час, а потом вовсе до двадцати. Москва славится своими пробками. Я внутренне готовил себя к этому, но первое столкновение с реальностью стало серьёзным испытанием для нервов. Коробка-автомат была реальным спасением. Постоянно выжимать сцепление и дергать рычаг – то ещё развлечение.

Я созвонился с Сергеем Ивановичем Хоффманом, и мы встретились около таксопарка на севере города.

– Можешь называть меня Иванычем.

– Меня зовут Александр, но друзья называют Спартак.

– Что армянские корни? – улыбнулся Иваныч.

– Нет, – я тоже улыбнулся. – Творческий псевдоним.

– И что творишь, если не секрет?

– Да уже ничего. Закончил выступать на ринге.

– Боксёр?

– Да. Муай Тай. Тайский бокс.

– В Москве будь аккуратнее. Пассажиры разные бывают, в том числе и такие, у кого есть знакомые, соседи, а то и родственники в полиции или в прокуратуре. И многие чуть что, пишут заяву, даже если сами неправы.

– Понял. Следов постараюсь не оставлять. А вообще-то я мирный и спокойный.

Хоффману было около пятидесяти, среднего роста, коренастый, с круглым лицом, седым ёжиком волос и серо-голубыми глазами. Владимир Борисович познакомился с ним на одном из таксистских форумов в интернете. Они там сошлись на почве создания профсоюза таксистов и вроде как уже что-то сделали в этом направлении. Дед у нас в городе подал в суд на сетевика Юпитера и даже выиграл дело, заставив убрать из названия слово «такси». Сергей Иванович организовывал собрания водителей и руководителей предприятий.

Он дал мне адрес общежития, номера нескольких диспетчерских, с которыми можно работать, свой номер телефона и сказал звонить в любое время, если будут проблемы. В качестве бонуса подарил навигатор с закаченными картами Москвы и области. По его словам, в Москве приезжему очень сложно ориентироваться в первые дни. Особенно если сразу решил работать в такси.

Общежитие напоминало кубрик на подводной лодке. Двухъярусные кровати стоят вдоль стен вытянутой комнаты размерами примерно три на семь метров, между ними протянуты верёвки с развешанными вещами. В одном помещении располагается по двенадцать человек. Туалет и душ в конце длинного коридора с мрачными стенами – общие на весь этаж. Ночью вроде никто не шумел, но и тишины не было. То один начнёт ругаться во сне, то другой зайдётся кашлем и его обязательно кто-то поддержит, то кто-нибудь испортит воздух. Первое обещание, которое я себе дал, – как можно быстрее снять квартиру или хотя бы комнату. Отдохнуть нормально мне так и не удалось. А в шесть утра почти все обитатели кубрика проснулись, заскрипели кроватями, зашлёпали босыми ногами по полу, собираясь на работу. Специально никто не шумел, но заснуть уже было нереально. Я тоже не спеша поднялся. Когда почти все соседи ушли, спокойно принял душ, оделся, вышел на улицу к машине. Звонить в диспетчерские было ещё рано, и под тихую музыку я задремал, откинув сиденье автомобиля.