Михаил Булатов - Кошкины слезы

– Ишь, как быстро втянулась. Не фуфло какое-нибудь. «Dunhill», стопроцентно кубинское курево.

Нельзя сказать, что после этого случая Серьезная стала для Кати лучшей подругой, она скорее взяла ее себе под крылышко. «Научу тебя жизни», так любила она говорить. Этой самой жизни, впрочем, боялись все, хоть и не все подавали вид. Не сложно представить, какая жизнь ждала слепых за стенами интерната. После выпуска тех, кому повезло чуть больше, забирали к себе родители. Большинство же отправлялись в дома престарелых. Серьезная относилась к той категории, которым «повезло чуть меньше» – родителей и близких родственников у нее не было. Катя помнила, как Серьезная как-то ночью, за несколько дней до выпуска, забралась к ней в постель и крепко ее обняла. Потом молча поднялась и ушла куда-то. Утром Катя узнала, что Серьезная «вскрылась» осколком зеркальца в душевой кабинке, откачать ее так и не успели. Катя после этого вообще перестала разговаривать. Она и раньше-то не была особо словоохотливой.

Поводыря Кате выписали почти сразу после интерната. Сказать, что мать была счастлива возвращению дочери, значило бы сильно приукрасить события. На улицу, впрочем, не выгнала, и то ладно. Больше всего неприязни у нее было к овчарке-поводырю, которая теперь жила с ними в однокомнатной квартире. «От нее только грязь и вонь, и никакого проку» – говорила она всякий раз, когда видела, как Клиф дурачится и гоняется за мячиком, который ему бросала Катя. Тот факт, что поводыря Кате дали так быстро, и почти без хлопот, объяснялся очень просто – собака оказалась «дефектная», после болезни у нее «испортился» правый глаз.

Вряд ли бы Катя смогла объяснить, почему назвала собаку Клиф, а не «Шарик» или «Бобик». Она бы не смогла объяснить и то, что эта кличка на самом деле означает. Просто это были единственные звуки, которые она произнесла за первый месяц после выпуска. Позже, она случайно узнала, что клиф – это скалистый обрыв, который образуется в результате разрушения берега прибоем. Так для замкнутой слепой девушки собака стала единственным близким существом. Вместе с Клифом Катя ходила гулять и даже по магазинам. Умный пес всегда приводил ее домой. Однажды они вместе дошли до парка, а это за два квартала от дома. Две остановки на троллейбусе. Почти кругосветное путешествие.

В центре реабилитации Кате пообещали, что помогут ей устроиться диспетчером в такси. Это была хорошая новость, потому что на двоих денег выходило маловато, а мать порой испытывала слабость к крепким напиткам. Она не была беспросветной алкоголичкой, все было не настолько мрачно. Но одинокая жизнь, мизерная зарплата и увечная дочь… Вечерами, дернув стопку-другую недорогого коньяка, мать любила обнять «дочурку» и «пообщаться с ребенком». Основной темой этого общения всегда становилась половая жизнь, при этом совершенно не важно, с чего начинался разговор. Сказать, что Катю от таких бесед уже тошнило, значит, не сказать ничего. Впрочем, были и маленькие радости. Например, книги, написанные шрифтом Брайля, которые можно было брать в центре реабилитации. По большому счету, жизнь не то, чтобы налаживалась, но входила в какое-то стабильное русло. Засыпала Катя, обняв Клифа за мохнатый бок («Ты и в постель эту скотину тащишь!» – не преминула бы сказать мать).

Первая карта из основания этой шаткой конструкции была вытащена, когда мать сократили на работе. По-сути, ее просто «списали», как устаревшую технику. После этого она крепко села на стакан. В доме стало нечего есть, и Кате с Клифом пришлось идти на улицу, просить денег. Это было унизительно, но Катя и сама понимала, что пса надо кормить. За себя она особенно сильно не беспокоилась, за «любимую мамочку» – тем более.

Зимой попрошайничать на улице в осенней куртке было холодно. Не мудрено, что Катя «заработала» бронхит. В новогоднюю ночь мать загуляла, на прощание сказав дочери: «Если что, звони, я всегда на связи». Было ясно, что до утра мать не появится. Температура у Кати подскочила до 39, а в такой горячке собственное тело кажется легким, как пушинка. Катя полностью открыла на кухне оконные створки, достала из заначки сигареты и уселась на подоконник. Воздух гремел от салюта. Клиф этот грохот не любил, он рычал на огненные вспышки и скалил пасть. Пес забрался на подоконник и уселся рядом с хозяйкой, ткнулся обеспокоенно ей мокрым носом в плечо. Катя закурила, положила руку псу на загривок:

– Клиф, представляешь, как было бы здорово, если бы ты был человеком, а? Стал бы моим парнем, – Катя хихикнула, и… – Клиф так и не понял, что случилось в следующий момент.