Александр Макушенко - Чумной Доктор. Рассказы

После недолгого, но счастливого пиршества, мы разошлись по домам – он ушел и дальше проверять свою паству (а именно, молодую незамужнюю девушку, которую я предложил проверить на предмет колдовства). Тот с ней уже спал, а потому с удовольствием согласился со мной, что с ней надо провести разъяснительную работу. Орально и анально.

Я же ушел домой, дальше вынашивая свой незамысловатый план мести.

В мясо были подмешаны возбудители болезней дизентерии, бешенства и, конечно же, чумы.

Мне лишь оставалось ждать, пока мясо подействует. Вы можете счесть, что я поступил жестоко, но я отнюдь не собирался его убивать. Только припугнуть самую малость.

Вот только с девушкой было напряжно….

Дизентерия у него проявилась еще до предварительных ласк. Он настолько резво забаррикадировался в туалете (как до меня потом дошли слухи), что она запаниковала и позвала на помощь. Помощь в свою очередь позвала меня.

– Ну что там, – делая вид, что я только что проснулся, спросил я собравшуюся возле моего дома толпу.

– О наш милостивый господин, наш любимый Чумной Доктор (я запрещал называть меня по имени), заболел наш священник. У него появились бубоны!

– Ой, ей.. – только и сказал я. – Тогда щас соберусь.

Я несколько не рассчитал течение болезни. По моим подсчетам, бубоны у него должны были появиться только через пару дней. А тут, такое дело….

Значит, я перепутал штаммы и у него быстрая чума! Точнее, легочная ее форма, они у меня в шкатулке в соседних емкостях. Хранились. Или…

– Кларисса! – Заорал я во всю мощь своих легких.

– Да, мой господин, – откликнулась моя помощница из толпы собравшихся.

– Ты брала мою шкатулку?

Она замялась.

– Говори, – потребовал я.

– Да.. – ее голос звучал покорно и кротко.

Я подошел к ней, сорвал маску чумного доктора и ахнул. На ее лице с тонкими чертами красовались здоровенные фингалы.

– Кто это тебя, – как можно участливей спросил я.

Она только разрыдалась. Оказалось, в моей недавней спасенной женщины произошел выкидыш и рассвирепевший муж счел виновными нас. Он в темноте подкараулил Клариссу и дал ей ряд предупреждающих ударов. Мол, если она не спасет его будущее дитя, то он с нее три шкуры снимет.

И Кларисса сделала то немногое, что могла. Отравила его одним из штаммов, которые хранились у меня в шкатулке. Она считала, что заразила его чумой, но когда она показала мне пузырек, то оказалось, что она заразила его штаммом бешенства. И перепутала кой какие пузырьки.

Я был вне себя от ярости и горя.

– Что же ты натворила, чумная ты моя! – Заорал я на нее изо всех сил. Она отшатнулась. И, отступив назад на два шага, горько заплакала. У нее это получалось на редкость хорошо. Я задумался.

Убивать ее не имело смысла. Хотя и очень хотелось. Она перешагнула грань дозволенного и теперь мне надо было делать что то со священником…

– Ты грешен, сын мой, – отеческим тоном сказал я грезящему священнику. Получившийся коктейль из наркоты и лекарств едва справлялся с тем, чтобы священник перестроил свое мышление и при этом не помер.

– Вот твое прощение, – добавил я и вколол ему пять кубиков галоперидола.

И стал ждать.

Скоро он заорал от боли. Галоперидол это химическая смирительная рубашка для нервной системы. Нет более примитивного, дешевого и жестокого лекарства, чем оно.

Стоит принять лишь на пару микрограмм больше лекарства и при этом не успокоится, как твое тело обуревает острая шизофреническая боль, которая и словами то с трудом описывается. А заодно орешь все, что в голову придет.

– Я грешен!!! – Орал мой подопечный. – Да, я грешен! Святая инквизиция!!! Покарайте меня, ибо я согрешил.

Тут я сделал знак сиделке и она вышла. И позвала кой кого из наших сограждан. Точнее, тех самых граждан, которых он просил. Палач был среди их числа.

– Колите ему по одному кубику. Вот так. – продемонстрировал я палачу. Тот был смущен. Еще ни один медик никогда не указывал ему, как пытать его подопечных. Он весело хрюкнул и мастерски всадил священнику шприц. И попал аккурат в бедро, как я и указывал.

– Аааа… – заорал наш милый пройдоха не своим голосом. Я туда еще кой каких препаратов добавил. Этому я научился, пока лежал в психушке середины двадцатого века (пытался нелегально достать галоперидол в больших количествах и мне помогли легализовать свое устремление).

Это была сера. Самое мерзкое и действенное лекарство, которое мне только попадалось в руки. Боль вызывала она невыносимую.