Ю. Мищенко - Человеческий фактор

– Ты что, звук отключил?..

– Нет. Где там взяться звуку, если нет воздуха…

– Ну да… Ты, что же, хочешь сказать, что планета абсолютно голая?..

– Не хочу. У нее есть газовая оболочка. Видишь эту вуаль?

А малышка все преобразовывалась. Внутри нее происходили поистине фантастически процессы. Словно самозабвенный алхимик, она смешивала и смешивала в своей лаборатории элементы, разрушала соединения и снова смешивала. Наконец ей удалось получить органеллы, а затем и протоклетку. Труднее было заставить ее размножаться. Клетки множились, объединялись в колонии и мутировали, превращаясь в простейшие организмы. Эти малюсенькие мобильные химические лаборатории, вносили свою долю в изменение поверхностного покрова родительницы. Результат их масштабной деятельности, вкупе с космическими излучениями, щедро посылаемыми на планету Вселенной и звездой, не замедлил сказаться. Объединение клеток в колонии запустило процесс их специализации на выполнении определенных функций, способствующих выживанию. Некоторые из них научились быстро сокращаться, став предками мышцы, другие развили способность создавать, накапливать и проводить электрические импульсы, заложив основы нервов. Прошло немало времени прежде чем планете удалось запустить самоподдерживающуюся генетическую кодировку абсолютно всех процессов, происходящих с ее творениями. Начавшаяся специализация отдельных колоний симбионтов на выполнении конкретных функций, подвела к необходимости создания управляющего ими центра – мозга. Для придания организму структуры, не позволяющей погибнуть под собственной возрастающей тяжестью и для защиты от внешних воздействий были изобретены всевозможные жесткие конструкции: ороговения, панцири, сухожилия, кости.

Приближение к поверхности заставило меня удивленно воскликнуть:

– Это что там такое? Червяки?!

На бугристой скальной с глинисто-песчаными проплешинами поверхности копошились существа, напоминающие то ли червей, то ли муравьев. Они то зарывались в грунт, то выползали и деловито спешили по своим делам. Некоторые собирались в многотысячные группы, замирали на время, после чего расползались по своим делам.

– Эти червяки, как ты их назвал, протосапиенсы – спелмии, древнейшие разумные существа Вселенной. Видишь на их головках утолщение? Это зарождающийся твой мозг.

– Ну, это ты загнул!..

Через какое-то время, мне пришлось отказаться от скептицизма. В поведении и действиях «червяков» явно просматривалась целенаправленность. Побывав в разных областях планеты, я убедился, что кажущееся их внешнее единообразие обманчиво. Они отличались друг от друга, и часто значительно. Те, что вгрызались в скальные породы, имели «головку» массивнее и отдаленно напоминали кротов. Виды, живущие в почве, были поуже и подлиннее. Их «голова» почти сливалась с туловищем. А живущие в кратерах вулканов и в гейзерах вообще напоминали саламандру. Общее у всех было только то, что их тельца были сегментированы.

– Слышь, раз у них есть мозг и действия их осмысленны, значит, у них должна быть и осмысленная цель.

– Разумеется.

– И что же это?

– А какова цель человечества?

– Ну, если отбросить всякие там сантименты – воспроизведение себя любимого. По научному – сохранение и преумножение вида.

– Вот и у них та же.

– Но я что-то не видел у них яиц или живорожденных.

– Они размножаются сегментами

– Если учесть, что у каждой особи не один-два сегмента, то, боюсь, очень скоро наступит перенаселение…

– А мозг им зачем, по-твоему?

К этому времени поведение существ заметно изменилось. Словно по чьей-то команде абсолютно все, невзирая на виды и место пребывания, стали собираться на плоской вершине самой высокой горы. Собравшись в плотный ком, они замерли и находились в таком состоянии довольно таки продолжительное время. Вдруг из середины собрания вверх медленно поднялось несколько особей и, в мгновение ока, растворились в вышине. Последовав за одной из них, я увидел другую планету и возникшую из ниоткуда спелмию. Она была довольно крупной и ее тело оказалось сегментировано на много больше, чем у сородичей. Взобравшись на ближайший камень, та пошевелила усиками, словно посылая сигналы на родину, подождала ответа, и деловито стала обследовать место посадки. Делала она это довольно долго и тщательно. Наконец она замерла, распластавшись под новым солнцем, и пролежала так очень долго, словно изучая новые условия и приспосабливаясь к ним. Затем кожа ее истончилась, и она распалась на сегменты-личинки, которые тут же зарылись в почву. Спустя каких-то несколько сот тысячелетие вся планета кишела этими удивительными существами, правда, несколько изменившими свою внешность в соответствии с ареалом питания и проживания. Я посетил многие звездные системы, в одних оставаясь дольше, в других – меньше, увидел множество видовых мутаций и жизненных циклов. Видел, как обустраиваются планеты, и поражался изобретательности Вселенной в вопросах выживания. И какой бы парадоксальной не казалось такая мысль, я понял, что для матушки Вселенной не существует живой и неживой материи – все ее дети.