Светлана Никонова - Вариации на тему бессмертия

– Затихли в этом городке, я вижу, господин К… Должно быть, хотите отдохнуть? Это правильно… – писатель улыбнулся. – А ведь в столице только о вас и говорят: узнали, что вы здесь, ждут вас чествовать – только не решаются беспокоить…

К. опустил глаза.

– Называют вас лучшим писателем современности!..

К. опустил глаза еще ниже. Ему захотелось стать рисунком на портьере, мягкую поверхность которой он чувствовал за спиной.

– Вы пишете сейчас?.. – спросил господин Г., помолчав.

– Нет, не пишу… – К. покачал опущенной головой. – Не могу.

– Не можете или не хотите?

– Не знаю, – он поднял лицо и вперил взгляд прямо в глаза собеседнику. – Мне в голову приходят сюжеты и образы, какие никогда прежде не приходили, и слова для них, о которых прежде и не думал. Но только стоит наклониться над бумагой – как испытываешь что-то такое… Какую-то тошноту. Не могу себя заставить даже вести дневник. Ни слова. Беру перо – и думаю: зачем? Зачем это нужно?..

– Зачем? Но вас читают… – старичок говорил как-то отстраненно и мягко, словно из иных миров, в которых витало светлое сияние его улыбки.

– Не писать же только потому, что читают… – сказал К. тихо. – Скорее, читать должны потому, что пишут. Не знаю, зачем писать: кажется, здесь все само себя пишет.

Старый писатель приподнял брови и покачал головой.

– Возможно. Возможно, вы правы… – отозвался он.

– Интересно, есть ли смысл ждать тех, кого оставил там… живыми. Придут ли они сюда? – говорил К. художнику Петеру, прогуливаясь с ним по набережной и глядя задумчиво на мерно плещущиеся внизу волны.

– Да, наверное, куда же им деться? Придут. Но ждать? Это лет пятьдесят ждать можно. Да и… пожалуй, может, они и не придут именно сюда. У каждого свой рай…

– Рай!.. Это рай? – К. задумался. – Тогда, может, ад для всех один?..

На другом берегу, за спокойным и величавым пространством воды золотились на фоне выпуклых облаков тонкие шпили многочисленных башенок.

– Красиво…

– Да, правда!

– Шпили блестят в воде, как будто… – К. улыбнулся и протянул руку к открывающемуся простору, словно хотел что-то сказать. Но осекся и замолк.

– Как будто что?

– Нет, ничего, – он вздохнул. – Шпили как шпили, – он помолчал еще. – Петри, но признайся, эта река недавно была гораздо уже!

Художник только посмотрел удивленно.

– Ну хорошо… – они дошли до беседки, замыкающей край ровного берега, дальше набережная кончалась, уступая место плотно сомкнутым кронам парка, а тропинка шла в сторону и в гору. Откуда-то с воды доносилась музыка: скрипки и смех. Показалась и направилась мимо украшенная цветными шариками свадебная лодочка. К. взбежал по выщербленным ступеням и сел на скамью между тонких колонн дощатой веранды.

– А знаешь, я тут надумал жениться! – крикнул он сверху догоняющему его другу.

– Да ну! – бодро отозвался художник. – На ком?

– Анни, она держит книжную лавку напротив моего дома. Очаровательное создание!

– Прекрасно! Поздравляю, – художник наконец вошел под навес и смотрел веселыми глазами. – Что же, ты сделал предложение?

– Еще нет, но она согласится, это наверняка! – сказал К. беспечно, вновь встав и подойдя к парапету.

Ветер с силой подул в лицо.

Художник усмехнулся.

– Ну тогда рассказывай: какова же собой эта чаровница?

– Ах – какова собой!.. – К. прислонился к колонне. – Тебе бы все картинку нарисовать… Какова собой… – лицо его на миг вновь стало светлым, но тут же он вздрогнул и с силой стукнул рукой о шершавое дерево перил. – Нет, как положено говорить?.. Волосы, как пух, кожа, как бархат, глаза, как незабудки… или как звезды? Почему или то, или другое? Как незабудковые звезды. Как звезды в будках. Тьфу. Иначе. Ее руки, как крылья, и груди – как набухшие бутоны… роз, наверное? Или капусты. Черт! – он поморщился нервно, оглянулся, посмотрев на друга в упор. – У нее светлая челка, серьезный взгляд и веселый нрав. Но скажи – как может жениться человек, не способный найти ни одного приглядного слова для своей возлюбленной? Ни даже такого, чтоб оно сошло хоть для дешевого чтива!.. – и он быстрым шагом направился вверх по уводящим с набережной ступенькам.

Однако, возвращаясь домой, он все же зашел к Анни пригласить ее прогуляться с ним вечером у моря. «Там плавают яхты, усеянные фонариками, играет музыка и смеются люди». Она согласилась. Даже не переспросила ни слова.

В теплых сумерках они и правда гуляли у моря, оно было спокойно и ласково, по нему там и здесь беспечно скользили веселые треугольники огоньков, и искры отсветов рассыпались по темному, мерно колыхающемуся пространству до самого горизонта. Где-то играла чуть скрипучая труба, и разморенные мягкой свежестью подходящей ночи пары безмятежно бродили мимо. Голоса, словно отраженные всплесками волн, звонко отдавались в воздухе.