Левон Адян - В то далёкое лето. Повести, рассказы

Но, иногда, мне так хочется сказать ей, что я все время думаю о ней. Но, непонятно, почему, не осмеливаюсь. Наверное, думаю, что выглядит смешно… или как. И, все-таки, без Аргины мне очень грустно. Летом, когда на каникулы она уехала в Баку, мое сердце чуть не лопнуло от тоски. А последнюю ночь до утра не смог уснуть, до рассвета беспокойно крутился в постели. Интересно, пока не знаешь человека, она живет для себя, ты – для себя, и вот, встретив случайно, она становится тебе родной, даже, может, больше, чем родной, и тебе кажется. что не сможешь больше жить без нее, причем, удивляешься тому, как ты жил без нее до того… Мама говорит. что Аргина навсегда останется в нашем селе. Аргина сама как-то сказала: " Я из этого села никуда не уеду. Навсегда останусь у вас… У меня такое ощущение, что я здесь родилась. Нет, я это не поменяю ни одно место в мире.» Честное слово, я чуть не таю от радости, слыша эти слова. Странная вещь: с тех пор, как Аргина стала жить у нас, парни нашего села стали относиться ко мне по-другому, не знаю, почему. но это, действительно, так, не раз замечал. Может, повзрослел на год, от этого? Даже тракторист Максим, который раньше не разрешал садиться на сиденья плуга или сеялки, сейчас, заметив меня, сразу останавливает трактор, уменьшает звук мотора: тик- тик, тик… Высовывая голову в окошко Максим, улыбаясь, смотрит на меня и пальцем подзывает к себе. Я, конечно, подхожу. Он кладет свою огромную руку мне на плечо, (от тяжести его руки у меня чуть колени не прогибаются), и задает свой первый вопрос: – Ну, как твои дела, Абик? – Ничего, – отвечаю. – Конечно, – говорит он следом и одновременно, мечтательно вздыхая, смотрит в сторону скалы Сарнатун, – конечно, почему должно быть иначе?… – Максим улыбается. У него такая улыбка, что кажется, вот-вот, заплачет. От смеха можно обалдеть. Но я, конечно. не смеюсь, иначе, он так двинет, что большим куском от меня останется ухо. Я с наивным видом говорю: – У тебя очень красивый трактор. Он внимательно смотрит на меня – шучу или нет? И задает второй вопрос: – Правда? – Да. Ни у кого такого трактора нет, – говорю. Максим с гордостью смотрит на меня. – Сейчас появились хорошие японские тракторы, – говорит он и смотрит на вспаханную им пашню. – Но они не для наших мест, они для равнинных местностей. Разве здесь могут выдержать японские тракторы, корни ореховых деревьев тянутся на километр. – Что такое японский трактор по сравнению с твоим? – говорю я в ожидании самого главного вопроса Максима. – А ваша Аргина знает, что у меня такой трактор есть? – наконец, спрашивает он, краснея до кончиков ушей.

– Конечно, знает, – бессовестно вру я. Лицо Максима сияет от удовольствия. И он, неожиданно произносит:

– Хочешь, научу тебя водить трактор? – и, не ожидая ответа, берет меня за подмышки и поднимает в кабину, устраивая возле себя, командует: – Держи рычаг, вот так. Ногу поставь вот сюда. Молодец. Нажми педаль и медленно отпускай. Вот так, молодец! Трактор гудит, выпуская дым, движется вперед, пластами выворачивая черную землю. От счастья у меня захватывает дух, я быстро смотрю по сторонам: жаль, но никто не видит. Завтра расскажу в школе, не поверят… – Ну, как твои дела? – в оглушающем реве трактора и в лязге плугов еле слышу вопрос Максима. Я помню, что пару минут назад он задавал такой же вопрос, тут же отвечаю: – Как прежде. – Конечно, тебе хорошо, – кричит Максим.– Отчего бы тебе быть плохо.?…Говорю,

конечно, хорошо… – Услышал… Ты мне скажи, как увеличить скорость? – Нельзя, испортишь, – на мгновенье, внимательно, посмотрев назад, говорит Максим. И вместо того, чтоб увеличить скорость трактора. он останавливает его, снижает обороты мотора, озабоченно глядя на меня из-под густых бровей, с глубоким вздохом выговаривает: – Мне кажется, Абик, что во всем Карабахе такой девушки, как Аргина, нет. – Конечно, какой может быть об этом разговор, – по-взрослому отвечаю я. Мне нравится тон моей речи. Как равный с равным, прямо смотрю на Максима, выжидая, что он скажет. Максим снова вздыхает и, будто, выполняя тяжелую работу, говорит со стоном: – Как раз плохо, что такой, как она, нет. – Почему? – удивляюсь я. – Не знаю. Если б не была такой красивой, может, удостоила бы своего внимания. По-моему, в этом вопросе Максим совершенно не прав. Я-то знаю, что Аргина ко всем относится одинаково внимательно. – Она со всеми любезна. – Гмм, со всеми? – Конечно. Со мной не станет говорить. Был бы образованным, хотя б, может, удостоила бы… но сейчас – нет, не станет. – Как это, не будет говорить? Будет, я же знаю. – Не знаю почему, но я как-то жалею Максима. Про себя, точно, решаю, что придя домой, обязательно поговорю с Аргиной об этом, потому что, в общем, он парень неплохой, хотя в прежние времена близко не подпускал к трактору. Между прочим, Максим в нашем селе самый молодой тракторист, а этим летом, работая на колхозном самоходном комбайне «Нива», он, почти, не приходил домой ни днем, ни ночью. В основном, его заслуга, что колхоз, первым среди горных селений, закончил зерноуборочную страду. – А как учишься? Наверное, хорошо? – спрашивает Максим. Будто, ему очень нужна моя учеба. Не о чем говорить, что ли? – Да, – говорю и вижу, что он слушает меня краем уха, мысли его в другом месте. – Не хватало, чтоб ты плохо учился, – добродушно улыбаясь, говорит Максим, – наверное, Аргина занимается с тобой. – Ага, приходи к нам, с тобой тоже будет заниматься.