Николай Бредихин - Каникулы на Земле. Футурологический роман

Я пожал плечами.

– Попробую. Не получится – выставишь меня вон. Завтра и выяснится. У меня к тебе ещё только один, последний вопрос: на кого мы работаем?

Ворон задумался, затем ответил со вздохом:

– Скорее всего, на американцев, точнее на международные корпорации, либо на какое-нибудь «всемирное правительство». Не знаю только, есть ли такое. Кому ещё подобная чепуха может быть интересна? Ну а если конкретнее: кто-то нашёл возможность обменять стремительно дешевеющие рублики на столь же быстро набирающие силу доллары. Причём не по курсу. Обыкновенный бизнес. Так что не обольщайся: заказ в любой момент может иссякнуть и закончится наша малина. Но, может, кому-то из нас и в самом деле повезёт и статуя Свободы встретит нас у выхода. Я имею в виду, с трапа самолёта. Немножко не по Пушкину получилось бы («и свобода вас примет радостно у входа»), но какая разница? В России-то нам точно ничего не светит, без дураков. Хочешь ключик? Изволь! «Государство, которое не имеет своей, понятной и привлекательной для остального мира идеологии, – всего лишь стадо добрых людей. Стоит ли удивляться, что перед ним постоянно возникает на горизонте фигура пастуха с кнутом наготове? Идеология зла, в отличие от прочих, универсальна, она базируется на простых человеческих чувствах: страхе, агрессии (ответной или наступательной) и инстинкте самосохранения, поэтому не нуждается в объяснениях». Что, грубо сказано? Да не грубо – горько. А как бы ты хотел? Чтобы я перед тобой сопли жевал или телевизор перепевал? Или ты и в самом деле не осознал ещё, за что нас всем миром так лупят сейчас? За непокорность. Не хотим, видите ли, принимать «новые демократические ценности», вроде как и со старыми неплохо живётся.

Теперь сам поразмысли, нужны ли здесь хоть кому-нибудь наши усилия, исследования? Скажи спасибо, что нас пока вообще ещё терпят: присматриваются, не давят, как клопов.

Он поднялся:

– Ладно, всех благ!

Наверное, вы так ничего и не поняли, потому что я забыл сказать о глазах Невермора. Они были большие, красиво выписанные, как в японских мультиках аниме. Трудно было что-то возразить, глядя в них, уж очень они были выразительные.

Собственно, не менее выразительны были глаза у Юлии, когда я вошёл в комнату. Мы даже ни единого слова не успели произнести, просто, как в прошлый, первый, раз набросились друг на друга, а одежда полетела на пол вместе с оторванными пуговицами.

Ну что ж, Свобода так Свобода. Все трое были на месте и даже встретили мой приход рукоплесканиями.

– Давненько не виделись, – с добродушной иронией констатировал Космо.

– Ничего не поделаешь, личные обстоятельства, – сокрушённо вздохнул я.

По ухмылкам на лицах ребят я догадался, что все они уже в курсе сердечных дел своего преподавателя и, как видно, успели основательно перемыть мне косточки, пока я отсутствовал.

Тут я наконец заметил пополнение: невзрачную девчонку, худосочную, со светло-русыми волосами-висюльками.

– Сребра, – ответила она на мой безмолвный вопрос. – Преподаю курс «Любовь, секс, семья». Большая просьба к вам: может, позволите мне сегодня в порядке исключения немного нарушить расписание и прочитать свою лекцию первой?

Что я мог ответить? Всё-таки дама. А дам принято пропускать вперёд.

Господи, какую ахинею она несла! Тема «любовь», как видно, была исчерпана на предыдущих занятиях, теперь нас учили, как этой «любовью» правильно заниматься. «Серебрянка» была просто неподражаема: читала заготовленный текст как пономарь, стараясь не встречаться со своими слушателями взглядом. В основном запугивала, к чему приводят распущенность, беспорядочная половая жизнь, подробно описывала сопутствующие им заболевания. Наконец она справилась с темой, и ребята, терпеливо слушавшие несусветную чушь о нравственности и безнравственности, разврате и половых излишествах (только Невермор, как я понял, своим авторитетом мог заставить более или менее сносно относиться к подобному уникуму), вздохнули с облегчением. Но возможность тихо поиздеваться над своим «преподом» (в рамках правил, разумеется) они никак не могли упустить.

Первым поднял руку Космо:

– Сребра, как вы объясните нам выражение графа Филипа Честерфильда: «Значение любовных утех сильно переоценено: поза нелепая, удовольствие минутное, а расходы огромные».