Виктор Чернышов - Мысли Авангарда. Сборник рассказов

– Тебя пристрелить, или сам подохнешь?

Вот и он. Вопрос всей моей жизни, черт побери! Проклятие! В любой другой ситуация я бы долго не думал. Даже сам пристрелил бы парня, спросившего у меня такое. А сейчас… А сейчас я и, правда, задумался над этим, казалось бы, абсурдным вопросом. Но, на деле, размышления были резонны. Мне предстояло выбрать: умереть сразу, без боли и без томительного ожидания, или оставить себе свою уже ни гроша не стоящую жизнь, в которой остаются лишь боль и муки. Шансов на выживание у меня было ноль, какой бы силой воли я ни обладал.

И, черт побери, клянусь мамой, что никогда более сложного выбора передо мной не стояло. Даже понимая, что выбери эти пару часов жизни, я получу за них столько боли и мучений, сколько не получал, возможно, и за всю мою жизнь. Мне всё равно сложно с ними расстаться. Это противоречит всему моему существу. Пускай они и мучительные, но они мои! Несмотря даже на то, что вся моя жизнь была, по сути, жалкой, я не хочу расставаться с ней. Жалкая жизнь… А были ли у меня вообще шансы сделать её иной? Один на тысячу, на миллион. Максимум, чего могут добиться люди, выросшие в моем районе, это стать главарем банды, если тебя не пристрелят раньше, как сегодня это случилось с 9 парнями. Да и потом главари сами живут не так долго, что опять-таки подтверждает сегодняшний день. А отсиживаться в погребе за семью замками нельзя: нужно быть всегда на передовой и следить за всем лично. Иначе тебя начнут обворовывать свои же. Ещё я мог бы, конечно, с семи лет пахать на плантации или ещё где, ничего не тратить и к окончанию школы поступить в хорошее учебное заведение. Но даже образование не давало бы мне гарантий на действительно хорошую работу. В общем, жизнь моя была предсказана на 99% ещё до того, как я произнес свое первое слово. Ладно, что-то я долго думаю.

– Я сам подохну.

– Ну как знаешь, амигос, как знаешь.

Он, было, пошел дальше, но обернулся и добавил:

– А вы здорово стреляете все же! Или просто вас так много было, черт его знает. Но вы, мне магазин у винтовки прострелили единственный. Ага, пулей насквозь. Я тебя последней пулей подстрелил, которая уже в стволе была. А иначе пришлось бы мне за тобой с пистолетом бегать.

– Хах, – подумал я про себя. Все становится еще более иронично, черт побери.

Найти обе сумки ему не составило труда. Других тут и не было. В одной – 30 килограмм чистого героина, в другой – 700 тысяч грязных американских долларов. После этого началось самое интересное. Он сел в Ford Transit и повернул ключ зажигания, но не произошло ровным счетом ничего. Подозреваю, что в машине стоял тумблер массы, о котором снайпер не догадывался. Если его не переключить, машина не заведется. Затем он сел в Nissan Patrol, но вылез из него почти сразу, видимо, не найдя ключей в замке, как это было в других машинах. И, правда, угона здесь ждать не приходилось, непонятно, чего добивался хозяин, забирая ключи с собой. В Chevrolet C10 он садиться не стал: были пробиты два колеса, вероятно, его же пулями. Километров десять из примерно тридцати он проедет, но это лишь треть пути до ближайших городов из центра этой пустыни. А потом остатки резины, останутся лежать в песке, оставив пустой остов колеса, который будет не в силах цепляться за песок. А оставлять машину в пустыне ему нельзя: тогда преследователи, которые рано или поздно появятся, поймут, в каком направлении он ехал и где его примерно искать.

Затем он перешел к машинам нашего клана. Первым был Chevrolet Silverado моего приятеля Мессы. Сев в него, он повернул ключ зажигания, и в этот момент под капотом раздался хлопок и оттуда начал клубиться дым. Над крылом Silverado зияли два отверстия от пули и, вероятно, одна из них повредила карбюратор. Подойдя к Chevrolet Suburban 1985, он увидел, что пулей перебита рулевая колонка, так что руль висел на ней, чуть держась.

Оставался мой Bronco, с которым все было нормально, кроме того, что у меня также стоял тумблер массы, который незаметен был под сидением, не привлекая никакого внимания. Сев в мой Bronco, он пару раз повернул ключ и, не получив результата, подошел ко мне и сел на корточки.

– Что не так с твоей машиной?

– У нее пробиты два колеса.

Я кивнул головой на C10.

– Тогда почему ты сидишь у этой машины?

– Потому что ты меня грохнул именно здесь.

Я думал добавить в конце какое-то оскорбление, типа: «Потому что ты меня грохнул именно здесь, гребаный ублюдок». Но подумал, что не дело оскорблять людей, от которых зависит какая-никакая твоя жизнь. Он вздохнул, встал и начал шарить в карманах всех трупов, должно быть, в поисках ключей от Ford Transit, но ничего не нашел, что было еще более странно, чем отсутствие их в замке зажигания. Может, её угнали только что. Но тогда глушить не стали бы. Ладно, не суть.