Анна Лисовская - Сад

И вот появился тот, кого ждали, вышел на берег он и лег на землю могучим торсом. Окунул он в воды пряди густой гривы, умыл лицо. Вышла в тот момент женщина из укрытия и распахнула перед ним одежды, обнажив свои гладкие груди. Взглянул на нее Резан и забыл, где родился. Ни о чем не думая, подступил он к блуднице, закружило его голову. Порыв страсти снес их на землю, лег мужчина на женщину и забылся. Шесть дней и семь ночей бодрствовал и познавал Резан блудницу, она открылась перед ним и внимала его ласкам с удовольствием, разделяла его дыхание и тяжесть его тела.

Ослабел дикарь, потратил всего себя на ласки. Когда же насытился и встал, не держали его ноги. Обратил взор к зверям степным, но стали избегать они его тела. И покинули его те, что росли с ним вместе. Принял это Резан, понял, что дальше ему придется жить как люди. Вернулся к женщине герой и сел у ее ног. В тот момент открылся его слух для ее слов, и стал он понимать и чувствовать то, чего не понимал и не чувствовал раньше. Ушла беспечность дикаря, осознал он свою плоть, что в землю возвратится, и стал смущаться наготы своей. Расширилось зрение его, и стал знать он добро и зло, как человек. Между тем грех пришел к Резану и блуднице, вошел через незнание, так как делали они все в страсти и не думая.

Позвала его женщина покинуть степные просторы и пойти вместе с ней в Эрех, огражденный стеной. Встал с земли дикарь, с пастушьего ложа, и послушно пошел за женщиной. Имя ее было Ада.

В это время Дишвар проснулся в тревоге и пришел к матери своей в покои, потому что сон увидел. Рассказал мудрой матери сновиденье, как шел он по улице огражденного стеной Эреха, и вдруг перед ним упал топор. Сбежался народ к тому топору и толпой обступил его. Был топор удивителен видом и Дишвару понравился, он поднял его и на бок повесил. Мать сон растолковала правителю, что идет в город тот, кто станет другом Дишвара. Это сильный товарищ, с которым любого врага одолеть можно. Обрадовался Дишвар этому толкованию, захотел обрести настоящего друга. Друга, который поймет его сердце и разделит с ним тяготы самого трудного пути.

Что ж, перенесу ненадолго вас, мои друзья, из далеких времен в современность, где живет Анна, взирающая спокойным взглядом карих глаз на равнину, на горы и вновь на равнину.

Наступило утро на Эльбрусе. Наконец стихла снежная буря, что бушевала всю ночь. Анна в эту ночь на горе нашла укрытие в акклиматизационном лагере для альпинистов, что располагался на высоте четырех тысяч метров над уровнем моря. На скале стояло пять округлых металлических вагончиков, называемых бочками, они были одним из немногих пристанищ человека на такой высоте.

Всю ночь буря хлестала по корпусам вагончиков, составлявших лагерь и приют человека. Анна почти не спала, она пряталась в спальнике под шерстяным одеялом. Из-за резкого подъема на высоту ее голову сводило болью, одолевало ощущение, будто перестаешь принадлежать себе, дыхание давалось тяжелее чем обычно. Ночью ветер исполнял хроматическую гамму, сильно проходясь по каждому звуку из высокого регистра к низкому. Извилистыми путями с разных сторон бил он шумными снежными струями по бочкам и проверял на прочность окно, рядом с которым, свернувшись клубком, лежала Анна. Деревянные нары, протянутые через весь вагончик, были удобны ей и другим путникам, которые обрели тут ночлег. Время ночи тянулось медленно, словно хотело двигаться назад, но через силу протяженно пересыпалось вперед. Десять минут были подобны целому часу, сердце колотилось в груди. Анна пыталась представить себя на мягкой кровати, дома, где покой. Она старалась найти удобное положение и все плотнее сворачивалась калачиком.

Девушка вспоминала теплый стамбульский день. Когда они с Андоком опустились на пригорке на траву парка Мачка. Ее белая длинная юбка укрыла пространство вокруг них. Голова Анны лежала на коленях Андока, девушка распустила волосы, и пряди ниспадали свободно. Его пальцы гладили ее волосы, тянули, расправляя, и легко отпускали, играя. Целовал он шею ее и водил по ней губами, оставляя сладость мужской щетины на коже. Их окружал зеленый орнамент листвы. Это был один из дней, когда остро чувствуется торжество жизни. Оно было в возбуждении двух людей, в зеленой растительности вокруг, в изгибах склонов, в запахах листьев и земли. Радость, кристальная радость жизни будто была положена на ладонь, а потом крепко зажата в кулаке. Жизнь была здесь, каждый из них держал ее прямо у себя в руках. Девушка и молодой человек могли ласкать друг друга или едва прикасаться руками, лежать на траве и видеть свет солнца, могли гулять по дорожкам парка, могли осязать весь прекрасный мир, который бросался им в глаза. Изливалась любовь свободная и увеличивала мировой океан радости. Бриз, долетавший с Босфора, сопровождал этот чудесный день.