Юрий Бычков - Сказать да не солгать…

Пройти между Сциллой и Харибдой (политикой и экономикой в человеческом, личностном измерении), не царапнув бортами о гибельные рифы, – выдающееся достижение. Осмотрительность, аккуратность, сдержанность в суждениях, выверенность оценок, молчаливость, невольно кладущая на лицо печать угрюмости, – добродетели не из числа обожаемых жизнелюбивыми, социально активными гражданами. Вот такого «лирического героя» взяла себе в мужья обаятельная, нежная, весёлая, общительная Галя Окунева. Мать её – из дворянского сословия. Закончила институт благородных девиц. Языки, фортепьяно, классическая литература – всё это было предоставлено и дочери Галине. Отец – волжский судовладелец, купец первой гильдии Иван Герасимович Окунев. Прототип персонажей пьес Островского и Горького.

– Окунь – рыба хищная, – любил он поозоровать, побахвалиться, совершив удачную сделку по поглощению конкурентов: всяких там плотиц да пескарей.

Это хищничество юную Галю Окуневу буквально терзало нравственно, она грезила бунтом, революцией. Знакомая по пьесам Максима Горького о предреволюционном разладе, расколе в семьях хозяев жизни – купцов, присяжных поверенных, полицмейстеров и иже с ними история.

Грёзы революционерки из семьи Ивана Окунева под эгидой – покровительством и воздействием – сильного характера мужа, её тогдашнего бога Зевса, отвергшего революционные миражи, испарились, исчезли как дым, как утренний туман. Она перестала быть «пишбарышней» и стала женой нэпмана среднего пошиба.

Велемицын, оформив брак с девицей Окуневой, повёз молодую жену в Стремилово, где Галина впервые увидела сестру мужа, свою сверстницу Татьяну Велемицыну Василий Иванович молчалив, сосредоточен, угрюм, углублён в себя. Нашёл – молчит и потерял – молчит. Нелюдим, по сути. Таня – открытая, прямая, общительная, любознательная, обворожительная. С Галиной Таня Велемицына – не разлей вода. От утра до вечера вместе – никак не наговорятся. Дело кончилось тем, что Галина зазвала золовку в Москву. Погостить. Помочь принарядиться. На людей посмотреть – себя показать.

Василий Иванович не противился намерению жены помочь младшенькой в семье Велемицыных выйти в люди: у Татьяны возраст невесты, она на пороге замужества. В крестьянстве чем раньше дочь выйдет замуж, тем лучше. Таня превосходная работница, красавица, говорунья, ко всему этому – рукодельница, как большинство стремиловских девиц. Она в гостях, на посиделках, в дороге, в ожидании приёма у врача вяжет – спицы, крючки и нитки всегда наготове. Кружевные салфетки, накидки, подзоры являлись на свет из-под её ловких, стремительных пальцев, будто это происходило само собой. Кружева рождались из света и радости как выражение самого её существа.

Галя не схватилась бежать по Таниной тропе, а просто глаз не могла оторвать от стремиловской золовки, успевающей делиться сокровенным и при том не выпускать спиц из рук. Разговорам время – покупкам час? Какое там! Случалось – Кузнецкий и Петровка от завтрака до обеда в их распоряжении.

Как ни прижимист Василий Иванович, но Галя, ради так полюбившейся ей новоявленной подруги-родственницы, растрясла его кошелек в походах по модным магазинам. Купили несколько платьев – модели последнего времени, побывали у хорошего дамского мастера в парикмахерской на Петровке. Московский цирюльник высшего класса нашёл, что барышню-крестьянку надо как следует причесать и только. Его восхитила природная сила и красота Таниных волос. А затем – обувь по моде, пальто дорогого сукна, бижутерия. До бриллиантов дело не доходило, а тем не менее преображение шло по полной программе. Побывали во входящем в жизнь Москвы кинотеатре на Триумфальной площади в доме Ханжонкова. Воспользовались, и не раз, услугами такси. Одним словом, прожили в любви и дружбе Галя с Таней целых две недели.

– Славно я у вас гостевала, – радовалась стремиловская золовка.

– Не тем богаты, что есть, а тем богаты, чем поделились, – вторила ей в упоении от проведённых вместе московских дней Галина. Ласково улыбаясь, она, расправляла кружева манжет и плетёный воротничок Таниной работы – подарок на память. Стремиловская невеста с любопытством рассматривала себя, преображённую в городскую модницу. В большом красивом парадном зеркале она с трудом себя узнавала. «Свет мой, зеркальце, скажи!» – засмеялась вслух своему тайному обращению к объективно отражающему реальность стеклу Таня. Что там говорить, зеркало богатой московской квартиры порадовало её. Отражение ей, в общем, понравилось. Хороша Татьяна!