Соне и Пете кажется, что мне интересно будет в королевстве кривых зеркал. Они ведут не искушённого в тайнах оптического обмана мальчугана в комнату смеха. Прихотливо изогнутые зеркала искажают, уродуют человеческие лица и фигуры. Параболическая форма зеркального стекла в несколько раз сокращает и без того мой малый рост – расплюснутое по грязному, затоптанному полу существо пугает, расстраивает меня, и я реву. Тотчас покидаем невесёлый дощатый дом. Меня больше привлекает другой аттракцион – чёртово колесо. Почему оно чёртово? Может, в память о кузнеце Вакуле, которого волшебным образом чёрт в повести Гоголя несёт по поднебесью прямо во дворец царицы за черевичками. В раскачивающейся кабине мы оказываемся в высшей точке подъёма под облака. Облаков нет, и мы обозреваем чётко распланированные просторы Центрального парка культуры и отдыха, серебрящуюся ленту Москва-реки, лодки с людьми на пруду под нами, а чуть дальше лес – в нём домики, беседки, скамьи, ровные дорожки.
Памятный поход в ЦПКО предвоенного времени сливается в сознании с ремаркой, пояснением, открывающим первую картину первого действия пьесы Виктора Гусева «Слава». В 1948 году драматическая студия при Лопасненском районном доме культуры купалась в «Славе». В ремарке много пересечений с тем, что отложилось в моей памяти и памяти людей старшего поколения. Центральный парк был, как нынче принято говорить, визитной карточкой столицы – сверкал казовой, парадной стороной, приметами нового времени, громким радио например, и в то же время традиционном для этого зеленого, лесистого берега Москва-реки лирической составляющей. Зелёный театр «Шестигранник», Нескучный сад, Пушкинская набережная – от одних названий голова кружится.
ЦПКО предвоенного времени
Итак, ремарка.
«Парк культуры и отдыха». Беседка. Вид на Москву-реку. Вечер. Огни лодок, звёзды. Далёкая музыка парка. В беседке громкоговоритель. Он пока молчит». Романтический пассаж: с китчем – громкоговоритель в беседке. Драматург непринуждённо в знакомой многим и многим его современникам атмосфере представляет главных героев пьесы: их реплики словно прелестный дуэт из музыкальной комедии.
Герои пьесы «Слава» – Василий Мотыльков, инженер-сапёр, и его невеста Лена Медведева, лётчица военно-инженерного института, впервые предстают перед зрителями на аллеях Центрального парка. В их фамилиях авторское весёлое озорство: Мотыльков – роет землю, он сапёр, Медведева – лётчица, она парит в облаках.
Лена:
Мотыльков:
Прошу вас, посидите,
Товарищ будущая жена.
Скамья. Природа. Громкоговоритель.
Значит – гарантирована тишина.
Лена:
Мотыльков:
Лена:
В домах за рекою огни зажглись.
Мотыльков:
Лена:
Мотыльков:
Лена:
И все это вместе называется жизнь.
Это лирический запев, а далее пронизанный самоиронией и обожанием невесты дуэт Мотылькова с весьма самодовольной, плоховато слышащей его лётчицей Еленой Медведевой.
Лена:
Мотыльков:
А когда их нету?
Жизнь моя, ты пройдёшь одиноко!
Буду в земле тебя коротать.
Ведь Лена – лётчица. Птица. Сокол.
И как таковой позабудет крота.
Лена:
Мотыльков:
Безусловный и очевидный.
Тыс ветром заводишь заоблачный спор.
А я? Да мне и признаться стыдно.
Ведь, если вдуматься, кто я? Сапёр.
Ну, я подрывник. Я взрываю скалы.
Но это ведь проза. Пришёл и взорвал.
Тут острый момент – лётчица натягивает вожжи, начинает над ним насмешничать, жених её раздражает тем, что прикидывается маленьким, жалким!
Лена:
Да, не такого я в жизни искала.
Мотыльков:
Тебе как минимум нужен шквал.
Ты вырвалась вверх из земного плена,
Ты слышишь тучи громовой клич.
А я? Я самый обыкновенный,
Ничем не отмеченный в жизни москвич.
Лётчица, кто я с тобою рядом?
Крошка. Мелочь. Ну прямо хоть плачь.
Читать дальше