Александр Ивкин - Последнее письмо

«Здравствуйте, мои дорогие мама, папа, брат Вилли и горячо любимая сестренка Анна. Шлю вам приветствие из далекой России.

Передаю почтение и от моих друзей. Все они славные ребята. Нашего земляка, Ульфа Лейера, вы, конечно, знаете, а с Шаппером я вас знакомил в своих прошлых письмах. Вместо бедняги Экарта к нам прислали рядового Отто Шефера, он баварец, из-под Фюрта. Мы еще не успели с ним близко познакомиться, но я надеюсь, что Отто станет достойной заменой нашему выбывшему товарищу. С Экартом все прояснилось, его отправляют домой. Бедолаге ампутировали отмороженные пальцы на левой ступне, теперь он будет хромать. Вот так печально закончились его приключения.

Обо мне не беспокойтесь. У меня все хорошо. Спасибо вам за посылку. Носки и вязаная шапка мне пригодились. Здесь бывает очень холодно, до минус сорока. Я не представлял, что такое возможно. Мы надеваем на себя ворох одежды и долго смеемся, разглядывая друг друга. Особенно всех веселит толстяк Ульф. Облачаясь в зимний маскировочный костюм, он становится похожим на белого медведя. Ходит он так же, в развалку, и рычит на всех, когда голоден.

Хочется написать о многом, но вы же знаете, какой из меня писатель. Здесь в этом мне помогает Йохан Шаппер. Он беспощадно правит мою писанину, точно господин Хорст – наш школьный учитель. Интересно, как поживает этот старый зануда? Передавайте ему привет и обязательно скажите, что Эрнст Хельвиг, которого он частенько ругал за неуспеваемость, теперь геройски сражается на Восточном фронте.

Вот уже два месяца я нахожусь здесь. Работы у нас, полковых связистов, много. И днем и ночью, при любой погоде мы мотаемся между подразделениями, как заведенные. Связь необходима, без нее никак. Наш ротный, обер-лейтенант Цвирке, любит повторять, что кабель связи – это нерв фронта. Оборви его, и тело всей армии станет бесчувственным, глухим и слепым. Не скрою, бывает тяжко, но служба мне нравится.

Отец, я часто вспоминаю твои рассказы о «боевом братстве». Сегодня это понятие для меня не просто слова. Теперь я знаю: на фронте нет отдельной судьбы, нет частного, здесь все общее. Мы спим вместе и едим из одного котла. Радости и печали мы переживаем сообща. В бой идем плечом к плечу. Мы всё делим поровну: и жизнь, и смерть. Мои товарищи – мои братья. И я, не задумываясь, готов пожертвовать собой ради любого из них. Люди, которые меня окружают, такие разные, но все мы, словно пальцы, сжатые в единый кулак, и поэтому мы непобедимы! Скоро, очень скоро, мы вернемся домой с миром. Если кто-то скажет обратное, то я просто рассмеюсь ему в лицо.

Война – это самопожертвование ради высшей цели. Но вам беспокоиться не о чем, дорогие мои. Пока самое плохое, что со мной может случиться, это обморожение. Как говорит весельчак Ульф: «Тому, кто готов отдать за Родину жизнь, куска отмороженного мяса тем более не жалко».

Здесь не хватает теплых вещей. Я очень жду посылку с шерстяным свитером, о котором вы мне написали. Недавно мне посчастливилось выменять у знакомого артиллериста отличный меховой жилет. А вчера я сторговал у местного аборигена ватные штаны и телогрейку. Не могу найти хорошую обувь. Она на вес золота. Видел русские валенки – это как раз то, что мне нужно. В таких шерстяных сапогах никакой мороз не страшен.

Вилли, в своем письме ты спрашивал: встречал ли я русских солдат? Да, братишка. Совсем недавно со мной произошел интересный случай. Мы, как обычно, проверяли линию связи. Нас было четверо. Близился вечер. Наш патруль продвигался по лесной дороге. Прошли сильные снегопады, и кабель приходилось выдергивать из-под сугробов. Мне повезло первым заметить людей, которые прятались за елками. Я предупредил товарищей, и мы взялись за оружие. Шаппер, он у нас старший, распорядился всем залечь на обочине и приготовиться к бою. Затем он громко и строго приказал незнакомцам поднять руки вверх и выйти на дорогу. Ты ведь знаешь, Вилли, – твой брат не из пугливых. Я вжался в снег и тщательно прицелился в одну из темных фигур за деревьями. Палец застыл на курке. Люди в лесу зашевелились. Видя, что мы настроены решительно, они подняли руки и стали по одному выходить на открытое место. Это были красноармейцы. Шаппер приказал им сложить оружие. Находясь под нашими прицелами, солдаты побросали винтовки.Я насчитал восемь человек – вдвое больше, чем нас. Эти люди сгрудились в кучу, угрюмо поглядывая в нашу сторону.