Роман Радзилевич - Люди. Сборник рассказов

Вот подъехала желтая банка, которую почему-то величественно называют «маршрутным такси». Так и мопед можно назвать автомобилем. Но других вариантов добраться домой у Сергея Михайловича не было, и поэтому нужда без всякого сочувствия толкнула его прямо в пыльный грязный салон этой желтой банки. В автобусе были целых два свободных места. Одно для инвалидов, а другое в задней части. Сзади его укачивает, а на место для инвалидов не позволяет сесть совесть и он пошел на самое последнее место. Впереди него сидели две взрослые девушки. Сергей Михайлович их оценил: от них исходил прекрасный и не резкий запах, волосы чистые, ухоженные, а у девушки справа еще и косички заплетены; говорят приятными голосами, внятно и без матерной брани, казалось, на тему сериалов. Юристу они понравились. Он бы даже с ними заговорил, если б его внешний вид был нормальным, но в тот момент Сергею Михайловичу было неприятно самому от себя.

Девушка с косичками достала из сумки маленький пакетик, который так громко зашелестел, что это услышало половина автобуса. Это были лимонные конфеты, и они вместе достали из оберток по одной. Сергей Михайлович почувствовал сильный запах лимона и расплылся в улыбке. Он напомнил ему о поездке в Турцию с родителями. Тогда молодой человек еще в школу ходил…

Он закрыл глаза и вспоминал, как турок на базаре достал из маленького холодильничка три стаканчика с яблочным чаем. Они были зеленого цвета в специальных турецких чашечках для чая и сразу запотели. На улице была невыносимая жара. Турок выставил стаканчики на деревянную барную стоечку, до которой маленький Сергей еле дотягивался. Мама стояла рядом и расплачивалась. Маленький паренек обернулся по сторонам, ведь заметил, что отец куда-то пропал. Он немного отошел от барной стойки и увидел, как папа, сквозь испаряющуюся влагу раскаленной плитки, нес лимонное мороженое, а верхушка шарика была усыпана шоколадной стружкой. Мама дала чай сыну, а тот, как в сухую землю, залил в себя весь стаканчик, а папа вручил мороженое. Шоколадную стружку мальчишка съел первой, а само мороженое ел уже по дороге, делился с мамой и папой. Тогда у него в голове тоже был вакуум, но в тот раз он был вызван безмятежностью, спокойствием и добром. И теперь ему казалось, что он никогда уже не почувствует себя так хорошо, как в детстве.

Сергей Михайлович открыл глаза и больше всего в этом мире захотел эти лимонные конфеты. Он думал, с чего начать разговор с девушками, ведь просто так попросить карамельки было бы невежливо. Черт знает что творилось у него в голове. Но опять его остановила мысль о его внешнем виде, о запахе изо рта – он давно не ел. И вот наконец решился, но поздно. Подружки стали выходить из автобуса и забрали с собой конфеты. «Ну, все! – думал Сергей. – Сейчас приеду и куплю себе их!» После ухода девушек он два раза успел задремать, подумать о том, какой шампунь купить от перхоти, прочел про это в интернете, зайдя в сеть через телефон, и успел даже посмотреть пару сообщений от магазинов женской одежды, которые, делая рассылку, не считаются ни с кем и заполняют почтовые ящики тысячами однотипных и односмысловых уведомлений. Автобус остановился. Сергей Михайлович вышел из него и устремился прямо в магазин рядом с домом. Зашел в него, отыскал те самые конфеты и, нервничая из-за злости, взял сразу килограмм, попутно кладя в корзину шампунь от перхоти, хлеб, масло, сыр, молоко и пачку гречневой крупы. Он прибежал к кассе, расплатился, пришел домой, нашел силы приготовить гречневую кашу, а не доесть вчерашнюю отваренную лапшу торговой марки «Мивина». Сделал себе бутерброд с сыром и понял, что это будет его лучший ужин с тех пор, как он в последний раз был у родителей. Наконец гречневая каша была готова, в ней таяло масло, а бутерброд почти был съеден – можно достать конфеты. Но он этого не сделал, так как забоялся, что живот будет болеть. Сергей решил сначала поужинать. И был рад, что иногда вспоминает о своем здоровье. Он съел всю кашу, бутерброд, запил чаем и достал пакет с конфетами, по инерции открыл и ничего не почувствовал. Эти конфеты он уже совсем не хотел. Карамельные он и так не любит… А тут еще голод прошел, и спать захотелось, и вспомнил он про молоко, которое поставил греться, ведь хотел кашу с молоком, а оно, как назло, убежало. Он больше ничего не делал. Просто лег в кровать. Посмотрел на трещины в потолке и пообещал себе делать все, что он хочет в тот же момент, когда ему это хотенье захотелось.