Андрей Кокоулин - Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести

Они свернули в проход между домами. Нависла, качнула ветвями береза, которой вздумалось прорасти чуть ли не посреди тропки.

– Ну почему сразу на чай? – сказал Юрчик, поворачиваясь к березе боком. – Я согласен и на щи.

Настя рассмеялась.

– Посмотрим. Я – Настя.

– Во, другое дело. У вас молодой человек есть?

– В смысле?

– Как «в смысле»? – удивился вопросу Юрчик, наконец разминувшись с деревом. – Может, у меня на вас виды.

– Вот так сразу?

– А чего? Я вижу, вы хозяйственная.

– И этого, Юрий, для вас достаточно? – спросила Настя.

Ее дом забелел впереди, обозначился застекленными балконами и красным окном какого-то оригинала. Раскисшая дорожка вела через бугристый двор, засаженный голыми кустами, к центральному подъезду. Ее подъезд был дальний, четвертый, крайний.

– Не, ну, что, глаза-то у меня есть, – сказал Юрчик, поспевая за ней. – Лицо у вас… у тебя доброе, душевное, фигуру я вроде как разглядел. Меня устраивает. Со своей стороны могу пообещать, что никаких претензий не будет.

Настя обернулась.

– К кому? К вам или ко мне?

Юрчик поморгал. Его круглая голова, поддерживающая кочан подбородком, сама казалась неправильным кочаном на вершине горки. Подумалось: некондицию продавец сплавил, еще и шапку лыжную натянул.

– Ко мне, ну, от тебя, – Юрчик раздвинул губы в улыбке. – Я, вообще, обязательный, если выбрал, по другим женщинам не гуляю.

– Понятно.

Они дошли до подъезда. Настя, перехватив сумки, достала ключ для магнитного замка из кармана плаща.

– А по деньгам как? – спросила она, открыв дверь пошире.

Юрчик шагнул в подъезд.

– Ну, с этим похуже. У меня это…

– Что? – спросила Настя и подсказала: – На третий этаж.

Юрчик затопал по ступенькам.

– Ну, это, сидел я, по «хулиганке», а со статьей мало куда берут. – Он приостановился. – Но я завязал, ты не сомневайся.

Зябкий весенний свет сеял в узкие окна лестничной площадки.

– Не супер, – вздохнула Настя, глядя в серые глаза добровольного помощника. – А чего так?

– Молодой был, дурак. Я из пригорода, из Грачей, ну, то есть, из Грачево, это севернее, голова пустая, заняться нечем…

– А сейчас?

– Ну, сейчас! Повзрослел. Да и научили.

На третьем этаже Юрчик привалился к стене и тяжело выдохнул. Искоса присматривая за ним, Настя нащупала в узеньком внутреннем кармане ключи от квартиры.

– Так чай-то будешь?

Юрчик кивнул.

– Если можно.

Замок щелкнул. Настя распахнула квартирную дверь.

– Проходи. Кухня налево, кочаны можешь на подоконник свалить.

– Ага.

Юрчик прошел в квартиру, зыркая глазами по сторонам, оценивая обстановку, но на краю застеленного в прихожей коврика замер.

– Обувь снимать?

Это Насте тоже понравилось. При всей рыжей наглости и развязности – неожиданные такт и внимание к вещам, которые с мужской стороны можно было с легкостью проигнорировать. Подумаешь, полы мытые.

– Лучше снять, – сказала она.

– Надеюсь, у тебя нет негатива к дырявым носкам, – сказал Юрчик, без стеснения скидывая ботинки.

Носки у него были синие, а дыра на левом отрывалась круглым окном в мир розовой пятки.

Почему-то раньше Настя полагала, что достаточно ей увидеть на человеке дырявые носки, и все, общаться с таким человеком она уже не сможет. Или, во всяком случае, будет не в состоянии серьезно воспринимать его как мужчину.

Но оказалось вдруг, что к Юрчику это не относится. Юрчик как-то с дырявыми носками гармонизировал. Подумать, чужой мужик, оставляя мокрые следки, с дырой в носке, шлепает на твою кухню, грохочет там – бум! бум! – кочанами, а у тебя – никакого неприятия, улыбка гуляет по губам.

Дурочка, чего уж.

Пока Юрчик разбирался с капустой, Настя успела снять плащик и посмотреться в зеркало. Поправила юбку, блузку. О том, чтобы определить в холодильник треску и куриные головы, как-то и мысли не было. Что уж говорить о молоке с маслом! Главное, что тушь нигде не потекла, губы не потрескались, а волосы – не вороньим гнездом.

– Ну, что? – сказал, появляясь, Юрчик. – Я свою работу выполнил. Обещание по чаю еще в силе?

– В силе, – кивнула Настя.

Наглый Юрчик широко улыбнулся и неожиданно оказался рядом. Свет лампочки что-то странное, магнетическое делал с его лицом, тонкими губами, притягивая к ним взгляд. Настя почувствовала руку у между себя ног, оглаживающую, продавливающуюся в тело сквозь слой ткани.

– Нравится? – спросил Юрчик.

Потом был поцелуй.

Если бы изо рта у Юрчика плохо пахло, гнилью, сигаретами, тут бы все и кончилось. Настя себя знала. Не пересилила бы, передернулась от отвращения и выставила за порог без чая и сладкого. Только вот поцелуй получился с запахом кофе и халвы. Горький и маслянисто-сладкий одновременно. Или ей так показалось? Рецепторный, вкусовой казус. Ах, когда у тебя полтора года отсутствует мужчина, было бы на что обращать внимание! В общем, так и познакомились.