Александр Шубняков - Корпорация по ту сторону добра и зла. Часть третья

– Не понимаю

– Вы, наверное, знаете, что психиатры не выделяют садизм и мазохизм. А говорят одно слово садомазохизм. Загадочное и зловещее чувство слиянности садизма и мазохизма

– Ты хочешь сказать, что маньяк хочет, чтобы и его пытали.

– Да и ты выполнишь его затаенное желание. В глубине души он хочет, чтобы его убили. Он сливается с криками жертвы и испытывает то, что испытывает она. Он испытывает наслаждение от криков жертвы и хочет в глубине души то же самое, чтобы жертва восстала на него и истязала его. Садомазохизм. Как остановить это.

– Не знаю

– Запомни, что самым лучшим способом остановить маньяка, это сказать ему, что ты его понимаешь. Ты понимаешь его боль, которую он перенес в детстве. Это потребует чудовищных психических усилий. Признайте зло и скажите ему то, что он твоим мучительством расширяет вам сознание, давая себе, возможность понять, как он страдал в детстве. Это логично и умно. Так как его мучили с целью, чтобы вылечить его или сделать воспитанным человеком.

– Признайте зло, и скажите ему, что он совершает вам добро. Опять Ницше. А потом простить по-христиански – сказал я, посмотрев в его высоколобое лицо.

– Какая мощь у этого морального принципа. Не знаю, есть ли у него предел у этого принципа. До какой степени можно признавать зло добром. Или может быть добро и зло это химера. Хочешь ли ты узнать этот предел.

– Хочу – сказала я, смотря ему в лицо.

Кибернетик захохотал таким смехом, что у меня начали стыть ноги от страха.

– Опасное любопытство – он щелкнул меня по носу и погладил по голове, как будто я была маленькой девочкой.

– Мне с тобой очень страшно – сказала я.

Кибернетик сделала паузу.

– Но вернёмся к кибернетической модели, добра и зла. Мне становится понятной причина того, что люди мстят. Наказание это попытка передать информацию жертвы о том, как она мучилась, мучителю. Сначала передают информацию мучителю при помощи внушения, а потом при помощи насилия.

Если мучитель принимает её то мучения останавливаются. На этом и основывается ницшевский способ остановки насилия, следует помнить не всегда бывает ясно, кто мучитель, кто жертва. В свете этого становится понятным, почему маньяк убивает всех подряд, он кричит миру как ему плохо.

– Но это не объясняет почему, он убивает, его то не убили.

– Да я согласен с тобой это эффект усиления является самым слабым местом в моей теории. Почему человек подвернувшись сексуальному насилию в раннем детстве, начинает убивать.

Мне стало страшно, я никогда не задумывалась над этими вопросами.

– А если быть честными, то мне становится понятным, почему происходит усиление сигнала, если бы не смерть девушек, то детей бы пытали в детстве – изрек Кибернетик

– Таким образом, маньяки это не чудовища, а вполне обычные люди, руководствующиеся нормальными инстинктами обычного человека. Только они гипертрофированны и извращены.

Мы замолчали, потом Кибернетик взял меня за руку и увёл меня в свой дом. Дома никого не было.

– Я хочу кое- что показать – сказал он

Он выдвинул ящик комода и вытащил газетную вырезку, я стала читать её вслух..

Раскаявшись, Тед Бунди говорил о том, как нормальный юноша может стать уголовным садистом, когда он попадает под влияние порнографии. Перед самой смертью Тед Бунди обратился к общественности и призвал к конкретной деятельности, чтобы среди людей больше не появлялись новые Бунди. Вот это интервью.

– Начнем с самого начала. Ты вырос в нормальной семье?

– Да!

– Может быть, ты сам был подвергнут какому-либо сексуальному насилию или сексуальному шоку?

– Нет, никогда. И в этом также трагедия, потому что воспитывался я в чудесной семье. Мои родители были чуткими и полными любви. У меня пятеро братьев и сестер. Мы ходили вместе в церковь, никто не пил, не курил. Мои родные были также противниками азартных игр, не выносили ссор в семье. Иногда случались какие-то проблемы, но во всяком случае моя ситуация в семье не может объяснить того, что случилось. Разве что, я могу вспомнить, как в двенадцатилетнем возрасте увидел порнографию в одном магазине неподалеку от нашего дома. Вместе со своими друзьями я часто играл на улице, копался в мусорках. Иногда мы находили порнографические журналы, чаще всего типа hard.

– Это такие издания, где были иллюстрации со сценами насилия?

– Да. И хочу подчеркнуть, что именно этот вид порнографии является наиболее опасным. Я говорю это, исходя из собственного тяжелого и страшного опыта. Самая вредная порнография – та, которая показывает сексуальное насилие. Насилие и секс, соединенные вместе, возбуждают ужасные побуждения.