Елена Улановская - Апокалипсис

– Смотри, смотри! Ты что, не узнаешь? Это же Гоша, твой приятель!

Алина присмотрелась. Действительно, за главным шагал Гоша собственной персоной – бывший содержатель матросского притона, поставщик плотских развлечений всем известным людям города. Правда, свою деятельность на этом поприще он прекратил еще до войны (у Алины в голове прокрутилась, как в ускоренных съемках, трагическая история, резко изменившая судьбу Гоши) и открыл музыкальную школу для особо одаренных детей.

Сейчас переводчик представлял Гошу в качестве мэра города Хайфы, пришедшего проверить, в каких условиях содержатся заложники.

– Если есть вопросы, жалобы, предложения, вы можете их высказать господину мэру.

Тут Марина с несвойственной ей прытью схватила Алину за руку и вытянула на середину класса лицом к лицу с Гошей.

– У нас есть очень важное сообщение! Но мы просим личной аудиенции, конечно, в присутствии начальства, – Марина подхалимски взглянула на главного. Переводчик перевел, главный благосклонно наклонил голову.

Увидев это, и другие женщины начали что-то кричать, плакать, просить, окружая вошедших. Лицо главного застыло маской, а Гоша заметно побледнел.

– Все просьбы в письменном виде, – и делегация в полном составе поспешно ретировалась…

– Что ты планируешь им сказать, если нас вызовут? – спросила Алина.

– Какая разница? Ты у нас умная – ты и думай, а мне было важно, чтобы Гоша нас увидел.

Алина в который раз поразилась Марининому могучему инстинкту выживания, но возразить ей не успела, так как в класс вошел моджахед-охранник и молча указал им обеим на дверь. Сопровождаемые охранником, обе женщины первый раз за эти дни сошли с дистанции класс – туалет. Насколько Алина помнила, этот коридор вел к кабинету директора школы.

Халид (Алина никак не могла привыкнуть к тому, что у главного моджахеда есть имя, как у любого нормального человека) сидел за директорским столом, закопавшись в бумаги. Не удостоив вошедших взглядом, он указал рукой на кресла для посетителей, в одном из которых восседал Гоша. Два моджахеда встали у двери в кабинет. Переводчик усадил заложниц напротив Гоши и отошел к директорскому столу. Алина с облегчением поняла, что никто не будет расспрашивать заранее, что такое важное они собирались сообщить мэру.

Беседовали на иврите, и довольно непринужденно. Гоша рассказал, что, воодушевившись собственными успехами на почве музыкального и эстетического воспитания подрастающего поколения, он решил баллотироваться в мэры Хайфы. И вот – ирония судьбы: два месяца назад его выбрали, прямо перед началом войны.

А теперь полюбуйтесь: мужчины мобилизованы, женщины вывозят детей, а он, как капитан корабля, не может бросить свой пост. Так и приходит каждый день в пустое здание мэрии и один стоит на страже интересов города: чтобы не было мародерства, чтобы шли платежи ремонтным бригадам, чтобы содержались в порядке водопровод и газ… Вот и сюда пришел – душа-то болит за всех…

– Гоша, – тихо заговорила Алина по-русски, заметив, что переводчик отвлекся, – мне в Москву нужно: я девочку свою с чужими людьми отправила, я обязана ее найти. Я знаю, что самолеты не летают, но у твоей сестры в Москве чартерная компания, ведь так?

Не меняя позы и нейтрального выражения лица, Гоша ответил ей в тон:

– Ты выберись отсюда, а Москву я тебе обеспечу. Раз в неделю есть самолет из Хайфы. Мой адрес ты знаешь; я после шести вечера теперь всегда дома. Телефоны, само собой, не работают. А вытащить тебя отсюда я не могу.

Алина в отчаянии отвернулась… И увидела в двух шагах от кресла моджахеда – того самого, который пытался ее спасти в морском порту. Он, конечно же, слышал все и все понял… Алина оцепенела, не зная, радоваться ей или плакать.

Поздно вечером, шепотом обсуждая с Мариной события прошедшего дня, они все-таки посмеялись, вспомнив, как Гоша не сводил глаз с крутых Марининых бедер, еле прикрытых растянутой до предела Алининой трикотажной юбкой (свой скудный гардероб Марина перестирала в порыве хозяйственного рвения и развесила сушить на отгородившие их угол парты).

Когда в классе все стихло, и даже Марина наконец задышала ровно и глубоко, Алина все еще мучительно размышляла, как же отсюда выбраться. Вдруг её внимание привлекла медленно расширяющаяся полоска света от входной двери. Может, Рите нужна помощь? Алина бесшумно поднялась с матраса, осторожно, стараясь не наступить на чьи-нибудь вытянутые ноги, перебралась к выходу, тихонько выглянула – и оказалась нос к носу со своим уже, практически, приятелем с Андреевского спуска.