Елена Улановская - Апокалипсис

– Не старайтесь, – сказала вдруг девочка, – Йонатан не знает русского. И иврит очень плохо. Он только недавно приехал из Румынии и всех боится.

– Понятно, – Алина не стала задавать вопросов, как будто это само собой разумелось, что маленькие мальчики приезжают из Румынии, и именно в военное время.

Марина, отстояв угол, занялась созданием уюта, отгораживая его чемоданами.

– Ты как будто на века устраиваешься, – улыбнулась Алина.

– На века не на века, а жить будем как люди, сколько бы ни пришлось тут сидеть, – ответила Марина, привычным движением перехватывая розовой резинкой свои роскошные белокурые волосы. – И за детей я отвечаю: у них должны быть оптимальные условия.

– Да уж, оптимальные, – не удержалась от сарказма Алина, оглядывая класс.

Те, кто смог захватить приличные места, уже засыпали, а неудачницы, среди которых, конечно же, была бы Алина, не повстречай она бывшую приятельницу, еще тихонько огрызались на требования выключить свет, но и они уже укладывались где могли, почти смирившись с неудобствами.

Алина скользнула глазами по стенам. Схемы, рисунки… обычная школа. А вот огромный плакат, весь исписанный и изрисованный поздравлениями учительнице, с ее фотопортретом в центре и датой юбилея – ровно месяц назад. Алина машинально сделала в уме подсчет: знак зодиака – Скорпион.

– Ну теперь рассказывай, где все твои, ты почему одна? – Марина, уложив детей и устроившись на матрасе, наливала Алине в бумажный стаканчик ароматный кофе из огромного термоса…

Маринина запасливость и хозяйственность всегда служили предметом шуток общих знакомых. В далеком мирном прошлом, собираясь на совместный пикник и имея самое малочисленное семейство – она сама да десятилетний сын, Марина ухитрялась загрузить все машины одеялами, подушками и провизией. Сейчас эта ее способность оказалась как нельзя кстати: они с Алиной проводили остаток вечера в относительном комфорте.

Идиллию прервали гортанные голоса в коридоре. Дверь распахнулась. Главный моджахед, в окружении свиты переводчиков и охранников, делал первый обход. Переводчик, перекрикивая плач разбуженного младенца, сообщил, что, во-первых, сейчас обыщут все чемоданы и конфискуют мобильные телефоны и радио – никакой связи с внешним миром; во-вторых, в туалет выходить из класса только по одному (или одна мать с ребенком) в сопровождении охранника; в-третьих, окна можно держать приоткрытыми, но выглядывать из них запрещается – стреляют без предупреждения. Все вопросы передавать в письменном виде охраннику.

«Просто чувствуешь себя в демократической стране, – язвительно подумала Алина, – глядишь, и адвоката можно будет пригласить…»

Унизительные запреты вызвали в ней тихое бешенство и желание немедленно вырваться из плена любой ценой. От злости она не могла уснуть, несмотря на усталость, да и Марина не спала. Так они и проболтали до утра, прикончив запас кофе… Рассказывала, в основном, Марина:

– Мы с Виктором живем вместе уже пять лет. Даночка, как ты наверняка догадалась, – его дочка от покойной Ирины: она ко мне привязалась, хотя сначала с ней было очень непросто. Расписываться с Виктором я отказалась, чтобы не расслаблялся. Так он каждую пятницу предлагает мне руку и сердце, подкрепляя предложение цветами и подарками. А я держу его в напряжении и не соглашаюсь – то-то ему задачка: когда тут по другим бабам бегать? А то ведь раньше – вон сколько у него было… Например, твоя сестра…

Алина опустила ресницы, защищаясь от проницательного взгляда Марины. В памяти всплыли картины прошлого: первая встреча с Виктором у Алины в конторе, куда тот пришел в надежде узнать о своей судьбе, запутавшись в отношениях с двумя женщинами; знак «странной смерти», который выдала астрологическая карта, – знак этот, как позже выяснилось, предрекал смерть его несчастной жены, потом – Дины, Алининой сестры. Хорошо, хоть сама Алина не так долго с ним встречалась. Теперь вот Марина…

Впрочем, Марина и Виктор уже пять лет вместе – и ничего еще не случилось… Вот и сегодня утром Марина чудом избежала смерти. Может, звезды немного подустали?

– А Йонатан, – Марина показала на юного румынского подданного, – мог бы стать твоим сыном.

Алина испугалась, что той все-таки стало известно про ее давний роман с Виктором.

– Да, – задиристо продолжала Марина, – а ты помнишь, как тебе предлагали полное обеспечение и содержание, если ты выйдешь замуж за семидесятилетнего старика и еще усыновишь его ребенка и подпишешь договор, что никогда не разведешься?