Артем Рафиков - Одна история миллиона людей

В состоянии полной апатии и находясь не в ресурсном состоянии, в тот год я очень хотел, чтобы меня заметили, но как ни странно никто не интересовался моим своеобразным поведением, до боли уже привычном для многих – фантазия у меня закончилась, чтобы придумывать новые сценарии своей жизни. Да и все уже давно свыклись с этим и даже стали говорить в кулуарах: «Это очередная игра у него, в которую он так и не наигрался – все мы знаем, что исход один, но мы больше не хотим быть частью этой постановки, нам даже наскучило быть зрителями, аплодируя стоя, мы удаляемся». Занавес.

Оркестр стих, дирижер вышел за дверь, а актер, который так и не осознал, что сам является создателем и режиссером этого театра, снова погрузился в кромешную тьму.

Я резко почувствовал раздражение тела, когда приподнял ручку крана в ванной, из которого потекла ледяная вода и я начал немного приходить в себя.

«Как я тут оказался? Почему я не помню последние три минуты или пять, а может прошло уже более десяти, пока я брился и чистил зубы. Снова я в своих мыслях, которые унесли меня в какую-то тяжесть о каких-то дирижерах, колодце и детских медалях. Спустись на землю!» – приказным тоном подумал я про себя. В тот момент мое внутреннее напряжение и раздражительность не давали мне покоя, все мое состояние чувствовалось в моих движениях и даже голосе. Через пару минут обнаружив, что как всегда забыл полотенце, я крикнул в сторону кухни, чтобы она мне его принесла. После чего задернул штору в ванной комнате, продолжив смывать шампунь ледяной водой. Я видел как капли из душа медленно падали и касались моего тела, будто бы время замедлилось в тот момент и в уме даже проявилась тишина, но буквально через мгновение раздался двойной стук в дверь:

– К тебе можно? – заботливо спросила она, как будто не заметила моего тона, которым я ее просил.

– Можно! – сухо ответил я и продолжил – Закрой пожалуйста дверь, холодно мне… – и дверь аккуратно захлопнулась, в отдаляющемся милом голосе по ту сторону двери, я услышал.

– Милый, жду тебя на завтрак.

Я прекрасно понимал, что в моем голосе не было просьбы, это было больше похоже на какое-то требование, дабы оправдать свою забывчивость и вечную зависимость от другого человека в такие «сложные» моменты. Помнить о подобных «мелочах» я не мог, ведь мне нужно было решать свои «проблемы», которые крутились в моей голове с момента моего пробуждения ото сна.

Аккуратно выйдя из ванной комнаты по мокрому полу, чтобы не травмировать спину, я вновь с тем же тоном произнес:

– Вечно непонятно мне, какое полотенце стелить на пол для ног!

– Да, я все закинула в стиральную машинку, чтобы постирать, а чистое забыла вынести, прости. Ты идешь кушать? – спросила она – Все уже готово – продолжила улыбаясь.

– Да, иду. Ты же знаешь, что у меня спина болит… – вновь начал я было ворчать и махнув рукой сказал – Ладно, сейчас оденусь и выйду.

В гардеробной висели чистые выглаженные вещи, которые она успела приготовить пока я спал. Я надел брюки, ремень который искал по всей комнате, водолазку и носки. Высушив голову, я вышел из комнаты и подошел к ней на кухне, чтобы обнять ее крепко-крепко, вновь испытывая чувство вины. Она аккуратно погладила меня по спине и поцеловав нежно в губы, обратила своим взглядом мое внимание на стол. На столе стояли две чашки с горячим чаем, чистые тарелки для блинов и сырников, соусники для сгущенного молока и малинового джема, а посередине стола стояли две тарелки, на которых были они во всем своем великолепии. Спустя несколько секунд мы сели с ней завтракать. Честно признаться, завтрак был великолепным, как, впрочем, и она. Я всегда смотрел на нее и думал – как в одной девушке может быть столько прекрасного и нежного: любви, ласки, верности и что-то благородное всегда было в ее движениях. Она готовила завтрак каждый раз с любовью и трепетом, но в моем крошечном мирке «глобальных» проблем для этой любви не было места. Я не думал о вкусе или о ней сидя за столом, в тот момент я больше всего боялся одного вопроса, который она мне задавала каждый день, и, после которого на моей душе всегда чувствовалась еще большая тяжесть. Этот вопрос был о моих планах на день и чем я сегодня буду заниматься помимо моей единственной встречи вечером, о которой я даже думать не хотел. Боялся я этого вопроса лишь по той причине, что заниматься мне было нечем, мой день был настолько неинтересен, что отражал всего меня в моем безликом состоянии. И я понимал, что она знала об этом, но верила в меня больше, чем я в себя сам. Именно поэтому она меня спрашивала, чтобы разбудить меня и дать очередную возможность вспомнить мне про свой потенциал, который проявлялся во всей красе при первой нашей встрече. Но почему-то спустя время, я забыл о нем, как и о любви к ней и себе.