Александр Дейнеко - Сказки тетушки АД

А папу убили, когда мне было 16. Прирезала его очередная жена. Похоронили его, как ни прискорбно, где-то в общей могиле с бомжами. Вот вам и наследственность – и как меня только на работу берут, с такой-то кармой…

На седьмой день рождения мне подарили куртку, которую я так хотел, – и мне в кои-то веки купили ее на первое сентября. Тогда же меня впервые снял профессиональный фотограф. Вот это был настоящий подарок – я позировал ему в дождливый осенний день. Хотя по фото и не скажешь, насколько я был этому рад – на снимках стоит угрюмый мальчик в куртке на размер больше.

Потом была моя первая учительница – волшебная женщина, в четыре раза больше меня, с львиной гривой. И первая любовь – Лена. Она была точной копией девочки Мальвины из сказки. А сразу после нее – Рома. Рома и Лена… Я так много размышлял и сравнивал, кого я люблю больше, за что и почему. Он друг. Она Мальвина. Он красивый, как небеса. Она – просто океан. Вот это я понимаю – первый класс! Да и школа была колоритная: с зарешеченными окнами в туалетах на втором этаже, чтобы дети не сбегали с уроков. Первый год прошел очень гладко, без эксцессов – ни в жизни, ни в памяти.

Но уже на второй год я чуть физиологически не стал девочкой. Много лет спустя в летнем лагере для трансгендеров я встретился с людьми, которые мечтали о смене пола, и им не делали операции. Но каким-то чудом у них оказывался рак то яичек, то молочной железы, которые им удаляли. Но ко мне жизнь повернулась иначе…

В нашем дворе рубили старые деревья, и мы с ребятами придумали игру «мостик». Берешь сухую толстую ветку, кладешь ее между двух детских горок и ходишь по ней, как по канату, – чем не «мостик»! На очередном проходе палка подо мной сломалась, воткнулась в землю, а я воткнулся в нее своими половыми органами. Я не сразу понял, что произошло. Почувствовал слабость. Захотелось посмотреть сразу, прямо на улице, что там такое, в трусиках-то, но не смог пересилить стыд и поковылял домой.

Прихожу, сажусь на стульчик, отодвигаю брючки – кровь, обморок. Папа меня выносит на руках к скорой помощи. Хочется думать, что в тот момент, на руках у папы, я лежу, откинув голову, мертвенно-бледный с безвольно свисающей рукой. Весь такой поэтичный – без сознания, умирающее юное чистое дитя. Очнулся я, когда мне зашивали мошонку без анестезии – врач попался тот еще мясник. Мама за дверью, наверное, подскакивала при каждом проникновении иглы в мою плоть. Четыре шва, и я дома.

На следующей день мне было очень грустно, я почти плакал – трусики-то были любимые, с черепашкой-ниндзя! Потом были бесконечные перевязки, и я ходил походкой покалеченного утенка. Швы срослись неровно – все дети любят поковырять болячки… Но главное – гениталии были не затронуты. А ведь у меня могла бы уже тогда быть вагина. И я мог бы уже с гордостью говорить всяким умникам: «У меня есть вагина, а чего добился ты?»

Что интересно, кроме родственников, надо мной тогда никто особо не смеялся. Для них это была излюбленная тема разговоров за семейным столом: «А наш-то яйцами сел на штырь». Вот потеха-то… Это были мои первые шрамы от медицинской иглы. Сейчас их уже больше двадцати.

Вы наверняка в детстве любили листать «Веселые картинки», а я – медицинские справочники болезней. Особенно те, что с картинками, – можно поиграть в игру «найди отличия сыпи от дерматита». Домашняя библиотека располагала к расширенному изучению анатомии.

Но самым любимым «комиксом» стало подробное описание болезни клиторомегалии, где в картинках был изображен рост клитора в нечто, напоминающее мужской половой член. Супер, да?! Прямо das ist fantastisch, особенно для начала 1990-x. Это открытие поразило мою психику надолго – на все детство, сколько я его помню.

Благодаря маме моя медицинская карточка к 10 годам стала напоминать томик стихов А. С. Пушкина. Иногда я изучал свои болезни просто от скуки, заодно расшифровывая загадочный почерк врачей. Это было даже захватывающе – заглянуть за занавес своих медицинских назначений.

Хотя дело было не только в маме. Болезнью Боткина, например, меня заразила мерзкая девочка, которая ходила в тот детский сад, куда я пришел на время ремонта в моем садике. Спасибо тебе, о юная незнакомка, что устроила мне пожизненные проблемы с печенью и желчным пузырем. В один из ставших рутиной походов на сдачу желчи я познакомился глазами с другой пациенткой. Мы так и не поговорили из-за трубок во рту, но смотреть друг на друга было приятно. Впрочем, больница в памяти осталась, конечно, как дрянь. Особенно в те моменты, когда навещали родители и махали ручками за окном.