Ольга Гусева - Шурочка - Родовое проклятие

– Не бойся, сейчас медленно вставай и спокойно, потихоньку следуй за мной, – услышала она незнакомый мужской голос.

Шурочка, вся дрожа, впиваясь губами в холодное зеркальце, точно искав защиту в нем, бессознательно двинулась за незнакомцем. Выйдя за ограду кладбища, она облегченно вздохнула и мгновение стояла молча, глядя в небо. Июньское небо было ясное и веселое. Незнакомец приостановился и, взглянув на Шурочку, слегка покраснел. Она была очень красива, стройна, изящна. Продолговатый овал лица, большие карие глаза и белокурые волосы, точно магнитом притягивали его взгляд. Он слегка наклонился и произнес:

– Ну, что ж, давай знакомиться, меня зовут Платон Журавлев.

Шурочка обратила взгляд на своего спасителя. Это был высокий красивый мужчина двадцати пяти лет. На нем была надета рабочая куртка. Вел он себя вежливо, даже немного робко, не смотря на свои широченные плечи.

Платон широко улыбнулся, показав белые крупные зубы. «Хороша девушка! А волосы какие!» – подумал он.

В глазах Шурочки блеснул озорной огонек: «Кого-то он мне напоминает. Как странно, когда лицо, как будто знакомое, в то же время незнакомое».

– Как тебя зовут?

– Шурочка Зорина.

– Можно, я провожу тебя?

– Как хочешь, – пробормотала она, и ее взгляд снова скользнул по его густым, вьющимся темным волосам и красиво очерченным губам.

Они пошли рядом, и его синие, глубокие глаза глядели на нее с откровенным восхищением. Из разговора выяснилось, что Шурочке не случайно показалось знакомым его лицо. В деревню он приехал совсем недавно и почти сразу оказался всеобщим любимцем. Шурочка вспомнила, как Настена водила ее на край деревни, чтобы поглазеть на нового молодого кузнеца. Она вспомнила дом, на стене которого крупными буквами было выведено слово «Кузница», украшенное веером из подков. Оттуда доносился неумолкаемый стук молота о наковальню, и в тусклом полумраке двора сверкали снопы искр. Поглазеть на красивого кузнеца бегали все деревенские девчата. Они смеялись, глядя, как он проходит мимо, скромно опустив глаза, а он не выносил их соленых словечек, и ему были противны их кривлянье и беспричинный смех. Этого упрямого, тяжеловесного, с медлительными движениями молотобойца вскоре вся деревня стала считать своим, настоящим парнем.

– А, что ты делал на кладбище? У тебя тут тоже есть кто-нибудь? – спросила Шурочка.

– Нет, я так. Зашел просто отдохнуть.

Шурочка с любопытством посмотрела на него.

– Тут разве отдыхают?

– А что? Как раз тут-то и можно отдохнуть, подумать. Я люблю зайти на кладбище и посидеть час-другой.

Шурочка еще более внимательно посмотрела на него.

– Почему ты так смотришь на меня? Думаешь, я не нормальный?

– Не думаю, но ты какой-то странный, не такой, как все.

– Просто меня влечет на кладбище определенное желание – я люблю здесь думать. Во всяком случае, здесь меньше всего людей, и никто не может помешать моим мыслям, а кресты…, они стерегут свои тайны.

– О чем же ты сейчас думаешь?

– Сейчас? Я думаю о том, что только что спас тебя от лютой смерти, а ты не наградила своего спасителя благодарным поцелуем.

– Так бывает только в сказках.

– А ты разве не поняла, что наша с тобой сказка уже началась?

Шурочка заглянула ему в глаза – и в их синеве увидела любовь, любовь безмерную, согревающую и всепоглощающую. Она обвила его шею руками, его руки сомкнулись у нее за спиной, и он почувствовал ее губы – живые, теплые, желанные. Он крепче обнял ее и всмотрелся в ее лицо – лицо у нее было тихое, нежные губы приоткрылись и вздохнули изумленно и счастливо. Он наклонил голову и зарылся лицом в ее роскошных волосах, затем прильнул щекой к ее нежной щеке и, собрав всю свою волю, боролся со сводящим его с ума отчаянным порывом. И вдруг он понял, что погрузился в сладкий сон, от которого ему уже не пробудиться. Они смотрели друг другу в глаза, улыбаясь, ни слова не говоря о своих чувствах.

Клавдия стояла на крыльце, пристально вглядываясь вдаль.

– Ну, где же она? Ушла и пропала. Как бы чего не случилось? – ворчала она, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Увидев Шурочку, она бросилась ей навстречу.

– Милая моя! – воскликнула она, и лицо ее просияло от радости. – Где ты была так долго? Пойдем скорее в дом, у меня для тебя готов сюрприз!

Она взяла платье и протянула его Шурочке. Шурочка прижала платье к лицу и в счастливом порыве кинулась к Клавдии, осыпая ее многочисленными поцелуями и в щеки, и в лоб, и в нос.