Олег Денисов - Вкус утекающей воды

– Жорик, – сказал я очень вкрадчиво, – мы, моссад овцы, жестокие ребята, и свидетелей не оставляем. Колись, как ты меня раскрыл, пока я шприц накачиваю…

– Молниеотвод – вот где ты спалился. Ни один русский никогда не назовёт громоотвод молниеотводом, – с гордостью заявил Жора. – Это же наш менталитет. Это вы там, боретесь с причиной, а мы всегда только со следствием. Срать нам на молнию, если мы боимся грома!

– Отлично сказано, дружище! – похвалил я. – Могу от себя только добавить: поэтому любой умный человек у нас в стране – шпион! Взять того же Швиндлермана. Он же построил систему образования в вашей деревне так, как даже в городах не учат, фактически индивидуальное обучение. Поверь мне, я в этом понимаю, сам начинал в сельской школе. А вы его – шпионом называете!

– Ну и что, что шпион! – возмутился Жора, – Мы все его уважаем и ценим. Только он хороший шпион, а вот ты?

– К сожалению, я не могу носить такого высокого звания, – ответил я. – Назвав громоотвод молниеотводом, я просто сумничал под впечатлением грандиозности купола. Хотел казаться интеллигентным. Для меня это слово также противоестественно, как для тебя или Кукушкина. А ты меня сразу в Моссад. Да будь я шпионом, я бы никогда не позволил себе такой неестественный словооборот. Я бы даже матом так умел крыть, что ты бы рот от удивления открыл и слова попросил переписать. А я молчу. Хотя мне очень хочется послать тебя к «мазе факе», но по-русски!

Получив отпор, Жора как-то замешкался.

– Давай мне провод, два с половиной квадрата, десять метров, а лучше двадцать и я пошёл, – решительно заявил я и встал со скамейки. – Я к тебе в гости не набивался, сам оставил.

– Извини, – сказал Жора смущённо, понимая, что лучше со шпионом, чем одному. – Мы тут все, после того как раскрыли Швиндлермана, помешались на ловле агентов иностранных разведок. А самый главный вопрос в деревне – кто же наш шпион-то?

– А наш-то, вам зачем? – удивился я.

– Когда мы сдали Швиндлермана, нам по секрету сказали: «Не беспокойтесь, за ним присмотрит наш человек». Вот мы теперь всей деревней и гадаем, кто тот человек, который присматривает за Швиндлерманом?

– И как давно гадаете? – поинтересовался я, закипая внутри.

– Да уж лет десять, как…

– Жора, раз я тебе так удачно придумал новое имя… И с учётом того, что ты все-таки не местный. Давай деревню тоже переименуем? – предложил я.

– Зачем? – удивился Жора.

– Чтобы название отражало внутреннее содержание. И назовём мы её Дебилово, а лучше Долбобобово.

– Зря ты так, – обиделся за аборигенов Жора. – Местные мужики, которые Драчиловы, классные мужики. Староверы. Это мы, приезжие попадаловцы, воду мутим. От большого ума и начитанности.

– Самокритично, – похвалил я Жору. – А почему Швиндлермана тогда не арестовали, раз вы его раскрыли?

– Зачем? – снова удивился Жора, – тогда нового бы прислали. А этот уже наш, проверенный.

– И как же вы его вычислили? – поинтересовался я.

– Он использует в своей речи английские выражения, типа «бить мёртвую лошадь» или «плохое яйцо», что равносильно нашему «в семье не без урода». Мы же так не говорим?!

– Жора, а ничё, что он учитель английского языка? И ему по специальности нужно знать устойчивые выражения языка, которому он учит других. Если бы он был шпион, он наоборот бы использовал исключительно русские выражения: дурная голова ногам покоя не даёт, баба с возу – кобыле легче, гусь свинье не товарищ, а кто тогда; и прочее. И матом он не ругается?

– Нет, не ругается, – сказал Жора. – Кстати, он ещё ест чечевицу! Подожди. Так он же специально не ругается. Он знает, что мы ждём от шпиона мата, поэтому и не ругается.

Оба на! – воскликнул я. – Откуда он может знать, что вы от него ждёте? И на каком витке умозаключений «он знает, что вы знаете, что он знает, что вы знаете, что он знает, что вы знаете» вас переклинило?

– Ну да, – удивлённо согласился Жора. – Кто же тогда шпион?

– «Маза фака»! – произнёс я театрально.

– Не верю! – решительно отреагировал Жора. – Сколько стоило ленинградское мороженое в шоколадной глазури?

– Двадцать две копейки! А самое дешёвое в стаканчике – девять копеек.

– Всё. Ты не шпион, – заявил Жора.

– А кто тогда шпион? – спросил я вкрадчиво; и мне уже самому стало интересно.

– Зачем нам тогда сказали, что кто-то присмотрит за Швиндлерманом? – вспомнил Жора.

– Любой умный человек, включая, извини, меня… сказал бы вам, бестолковым, то же самое. Если вам сразу заявить, что Швиндлерман не шпион, вы, во-первых, не поверите и будете проклинать ФСБ, КГБ и Луначарского. А во-вторых, вы найдете кого-нибудь другого.