Виктор Брусницин - Недра. Повесть

Город при близком рассмотрении выявился крапчатым, замурзанным в значительной части, словно подернутым ряской, однако и с кварталами современного склада – уже мелькнул коттеджный поселок притязательного фасада – неприкаянность и провинциальность на фоне пышного Екатеринбурга перли в глаза. Собственно, общежитие досталось обшарпанное, с треснутыми окнами, впрочем, двор аккуратный, в чахлых тополях и подстать кустарнике, с действующей голубятней. Набрели на волейбольную площадку с игроками и зрителями. Иван с Витей играли шибко, напросились. Витька напропалую шутил, одна из девушек, ловкая и заметная волейболистка, задорно внимала. Выиграли. Подошел парень из проигравших:

– Студенты, на шахту? – спросил уверенно. После ответа освежился неназойливой улыбкой. – Шикарно. Тут соревнования кой-какие, будем подключать. Еще чем владеете?

Кончилось тем, что Миша, новый знакомец, уже в общежитии угостился винцом. Было очевидно, что народ контактный, доверительный тон Миши вызывал подобный, все старались понравиться – тот в свою очередь охотно удовлетворял любопытство ребят. Пообещал соорудить приватные мероприятия, которые теоретически выглядели заманчиво и, похоже, не прочь был вступить в тесные отношения. Словом, практика обещала быть.

Первую неделю проходили «шахтерский минимум», технику безопасности. Досуг, который пока был солидный, оформился окончательно. Иван всех ближе сошелся с Мишей – тот оказался рьяным физкультурником – целыми днями пропадал на стадионе: он отменно играл в футбол; Витя от случая к случаю присоединялся, но основное время уделял Соне, приветливой волейболистке, – запросто уже приходила в комнату общежития, забавила звонким, озорным характером. Приводила порой подругу, стремненькую на беглый взгляд и флегматичную девушку. Санька с Игорем резались часами в бильярд, либо сидели в Интернете («красный уголок» обладал приспособлениями). В субботу посетили клуб.

На первую смену Игорь шел с тревогой и разве не агрессивно. Работа была четырехсменная, с одним выходным, хотели распределить по одному на смену («меньше убытку», пояснили в «кадрах»), но практиканты заныли и им попустили, согласились на двоих. Кинули жребий и Игорь утешился, попал с Витькой: тот располагал обаянием, под его прикрытием Игорь надеялся войти в рабочую среду минуя знакомый мандраж.

Наставником оказался рыхлый на вид, но удивительно живой и словоохотливый Леша что-нибудь к пятидесяти.

– Сами городские, либо в обшаге животя у Свэрдлоуске? – сосредоточенно интересовался Леша, как только вышли из ствола. Говорок, особенно название города на старый манер и с ударением на э, получался чрезвычайно симпатичным.

Витя и Санька были местные, Игорь и Иван иногородние.

– Хочу рабят в институт толкнуть. Двойняшкы. Упрочем, парня к вам – девку у Питер, к састре.

– В Питере тоже горный есть, – делали звук наши.

– Двоих на сястру – не. И конкурс у вас мене. Дочка-то старательная, а сын – шабутной… – Пояснял самодовольно: – У мяня.

Леша шел впереди быстро, привычно, не переставая талдычил. Поддерживать разговор было трудно: Игорь не мог приноровиться к его шагу, время от времени перескакивал со шпал, где поскальзывался из-за влажности, на пешеходную дорожку, но там часто ударялся о выломанные горным давлением доски кровли и стенок (каска амортизировала слабо). Пришли на запущенный бремсберг, по нему проходил путь под вагонетки для доставки леса и материалов, ремонтом его и предстояло заняться. Недавно здесь «забурилась коза» (вагонетка с лесом сошла с путей), тележку убрали, теперь предстояло поправить развороченную крепь и «отрехтовать» (выпрямить) рельсы.

Урок выполнили часа за два, вслед за Лешей залегли в небольшую, но уютную нишу. По основным выработкам интенсивно дул ветер, но здесь – Леша загодя навялил ватники – было тепло и славно. От темноты и поз уснули. Очнувшись, вновь погрузились в многословие Леши. Дядя, записной советикус, горделиво вспоминал о былых формациях, подозревая, должно быть, студентов в новом вероисповедании. Поведал историю о своем наставнике, занюханном шахтере, бывшем бандеровце, что не стесняясь начальства – матерый специалист – костерил советскую власть, ходил в дырявых носках, но сумасшедшие деньги, полученные за счет хрущевских привилегий, до копейки завещал в детдом. «Иде ваши Чабайсы, дышло им в пах, да Абрамычи?»

Игорь велеречиво вставил:

– Глупо жить бедным, стыдно умирать богатым. Карнеги, – чем заслужил подозрительный взгляд Леши.

Читать дальше