Лариса Барабанова - Тохино #летобезинтернета

Когда отец доверил Тохе забить гвоздь, мальчик старался изо всех сил выглядеть бывалым мастером, но, видать, перенервничал и съездил себе по большому пальцу, так что искры из глаз посыпались. Нет, он не заревел (этого от него никто не дождётся!), мужественно вынес боль, но про себя хорошенько, с чувством выругался. «Ничего, зато этот деревенский лопух наверняка не знает, с какой стороны к компу подходить», – успокаивал себя Тоха, украдкой посасывая ушибленный палец.

Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда крыша была наконец починена. На обед работники не прерывались, так что к ужину проголодались даже не как волки, а как драконы. Баба Нюра тем временем сварила щи, кашу «Дружба», испекла пироги, сбегала к соседке за парным коровьим молоком, и скоро у мужиков и ребят так трещало за ушами, что, наверное, на улице было слышно. Посидели потом на лавочке расслабленно, дядя Саша и Толян попрощались и ушли домой, а Тоха с отцом отправились в баню, которую заботливо растопила баба Нюра. Сначала мальчик думал, что не выдержит такой температуры, да и банька топилась по-чёрному, однако потом притерпелся и не только сам вынес пытку вениками, но и отца сумел попарить. Выходить из предбанника было холодновато, так что до дома Тоха добирался бегом. Там баба Нюра, встретив словами: «С лёгким паром!», уложила его на тёплую ещё печку, и он отрубился, не успев даже ни о чем подумать и не дождавшись отца.

Вырубить будильник у Тохи не получилось. А вы попробуйте выключить петуха, который взгромоздился на забор и орёт, как будто его в кастрюлю с кипятком засунули! Мстительно мечтая о курином супе, мальчик слез с печки, которая, кажется, до сих пор хранила вчерашнее тепло. А, нет, это баба Нюра снова затопила печку, чтобы у правнука был горячий завтрак – гречневая каша с молоком и топлёным маслом и тёплый белый хлеб, который пах просто умопомрачительно. Старушка тихо дожидалась, пока Тоха проснется, да заодно вязала круглый коврик из разноцветных обрезков ткани.

– Проснулся, касатик? Доброго утра! Петя-петушок тебя разбудил? Это ничего, бывает. Жара будет – днём поспишь, а пока вот покушай, подкрепись. Одёжу возьми в шкафу, там от твоего батьки да от его братьёв много чего осталось, – ласково заворковала баба Нюра, приветствуя заспанного правнука.

Тот как мог вежливо откликнулся и, сходив на двор (никаких удобств тут, даже туалет на улице!), принялся за нелёгкое дело – укрощение умывальника. Этот предок Мойдодыра был похож на продолговатую кастрюльку, в дне которой была проделана дырка: в неё был вставлен штырь, и его надо было ладонью поднимать вверх (внутрь) – только тогда по нему текла вода. Чтобы умыться, надо было ухитриться набрать полные ладони. При этом много воды лить было нельзя: внизу, под умывальником, стояло ведро, и его приходилось выносить на улицу и выливать, иначе избе грозил потоп. Да и в сам умывальник постоянно надо было подливать воду, которую набирали в колодце на огороде. В общем, кошмарно и жутко неудобно. Зато вода не пахла хлоркой, её можно было пить прямо из колодца, не фильтруя и не кипятя.

Кое-как умывшись, Тоха плюхнулся за стол, в один присест уничтожил завтрак, поблагодарил бабу Нюру и только тогда поинтересовался:

– А где папа?

– Так а он уехал. Он же с тобой балакал, – отозвалась бабушка, убирая со стола. «Говорил то есть», – перевёл сам для себя Тоха и только потом опомнился:

– Куда уехал? И не говорил я с ним…

– Ну, значит, со сна не помнишь. А уехал в город, тебя со мной оставил. Погоди, там бумажка тебе в передней лежит…

Баба Нюра принесла ему сложенный пополам листок, вырванный, наверное, из блокнота. От записки пахло отцовской туалетной водой.

«Тоха, мне надо срочно уехать по работе. Когда заберу тебя, не знаю. Заботься о бабе Нюре», – вот и всё. Несколько строчек – и бездна неизвестности.

– Он сказал, когда вернётся? – стараясь держать себя в руках, спросил Тоха. Доставать смартфон не было смысла, тут ведь не было связи.

– Нет. Баял, срочная командировка, – отозвалась баба Нюра, глядя на правнука лучистыми, добрыми глазами. «Нет связи», – навязчиво крутил в уме мальчик увиденную накануне на экране надпись. Стоп!

– А как же он узнал о командировке? Здесь ведь связь не ловит! – почти закричал, не сдержавшись, Тоха. Он-то знал, что папины командировки длятся обычно по месяцу или даже по два. Мама в эту глухомань вообще не доберется. Значит, он здесь застрял чуть не до конца лета!