ЮЛЯ БЕЛОМЛИНСКАЯ: БЕДНАЯ ДЕВУШКА

А тут нужно было самому себе стать Ваней – поставить в голове заслонки. Да – вот путешествуем по Австрии и Италии, да с бабушками и младенцами – а что? – бабушкам и младенцам тоже хочется мир увидеть. А эти чемоданы – подушки, запас мыла на пару лет вперед, альбомы с фотографиями, (книг, слава Богу, не видно – их отправили морем), а что? – мы любим русские подушки и всюду их возим с собой. И потом, когда приехали – самое главное быстро выстроить заново полностью укомплектованное светлое будущее. Должен быть определенный набор необходимых свершений.

Квартира – все показывают друг другу квартиры. Мебель.

– Ты ездила в Бруклин получать ортопедический матрас?

– Нет, зачем он мне?

– Все получают – нам положено.

– Ты ездила за ботинками?…

Работа. Очень важно если в Манхэттене. За мной идет по родному Квинсу кореец – кадрит меня:

– Я живу тут, а работаю в МАНХЭТТЕНЕ!

Машина, конешно, если ты семейный, а одиноким нужны обязательно домашние животные под названием «бойфренд» и «гелфренд». Они, как корова молоко, приносят в новое хозяйство важную составляющую американской мечты – СЕКС.

– У тебя есть бойфренд?

– Что ты не можешь себе никого завести?

– Не могу.

Любовь – не лошадь, корова, коза и кошка; она – вша, клоп и таракан – ее не заводят – она заводиться! (Когда санитарные условия души позволяют…)

– ГДЕ ТВОЙ БОЙФРЕНД, ЮЛЯ? (это уже мама).

– Ты представляешь, сначала она долго выясняла у всех моих знакомых – не лесбиянка ли я, а вчера она сказала, что собрала мне три штуки баксов на пластическую операцию носа! Может сделать?…

– С ума сошла? Ты посмотри на мой нос!

Ирка прикасается пальцем к своему носу – американцы не верят, что он у нее с рождения – точно такой сделали всей семье Джексонов, и теперь такие носы носит весь Голливуд – Ирке даже немножко обидно.

– А что у меня в личной жизни? Вот с этим моим носом? Шурик! К сорока пяти годам. Не нос нам с тобой мешает. Вот, что мешает, вот!

Ирка стучит себя пальцем по изумительной формы лбу.

– Мозги мешают! Они этого не любят. Им надо чтоб давала и слушала. Давать и слушать. А ты не можешь, ни слушать, ни давать! Тебе скучно. Это я отлично понимаю, только нос тут причем? Думаешь, с красивым носом тебя полюбит умный – что ж интересно меня – вот такую красивую до сорока лет никто не подобрал? Умные любят полных идиоток и притом – безответных. А у тебя еще и характер. Сама знаешь…

Нету бойфренда и все сторонятся меня – никуда не приглашают, как-то незаметно начинается репутация городской сумасшедшей. Бойфренд бы хоть защитил, а так – некому!

Сначала я сделала все правильно, после года в подвале у львовских хозяев – реставрация антикварного фарфора:

– Толя, скажи этой , пусть сходит на угол, возьмет мне в салат-баре немного риса, морковь и пулочку…

Через год я сделала портфолио и устроилась уж почти по специальности – по крайней мере, рисовать кисточкой по бумаге – в НАСТОЯЩУЮ американскую компанию, а вскорости и вовсе поступила разумно – вышла замуж. За НАСТОЯЩЕГО американца – русского князя – Рюриковича и профессора – слависта, да еще и исследователя Бахтина. Это был, конешно, пик моей американской жизни. И все мною гордились – друзья, родители.

А потом началось сползание вниз: на работе увидели, что я работаю в два раза быстрее всех остальных, и начальница быстренько уволила девицу, сидящую со мной рядом и стала каждый день давать мне двойное задание, а я только радовалась, любила эту работу. Через пять месяцев у меня вырубились глаза – вышли из фокуса, очень страшно стало – я ведь всю жизнь художник и этим зарабатываю.

Пришлось взять Полю и уехать к мужу в американскую жопу – Мид-вест Индиана. Там университет. Три года прожила. Летом было здорово – мы ездили в знаменитую Норвиджскую школу русского языка – Поля пела в ансамбле Покровского, а я гуляла по аллеям парка с разными гениями русской культуры – они туда приезжали на каникулы.

А потом взяла и развелась. Встретила своего питерского вечно любимого Гастона в Лаковых Сапожках – в доску женатого человека. Он тоже в Америку подался.

Первый раз я из-за него в Питере развелась, а тут уж во второй. Это понятно – роковая любовь называется, и описывать эту душевную болезнь в сто первый раз я не стану. Развелась в общем, а он ко мне и не вернулся. Зато я вернулась в Нью-Йорк. Нашла работу. Какой к черту бойфренд, когда каждую ночь вижу во сне своего ненаглядного Гастона. А в промежутках – город Питер – что снова мы идем белой ночью по мосту. Я такое правило завела – в пьяном виде, первым делом переходим на НАШУ сторону мостов и там уж выябывайся сколь душе угодно – хочешь песни пой, хочешь в канаве спать ложись…